RSS | PDA | Архив   Четверг 28 Март 2024 | 1433 х.
 

Эльмир Кулиев о попытках деконструктивизма в современном Исламе и насущных проблемах сегодняшнего дня

21.11.2017 14:50

"Общество развивалось, менялись его потребности,  появлялись новые возможности, и мусульмане искали и  находили новые решения" (Э. Кулиев, 1)

 

Беседы в кулуарах официальных мероприятий и импровизированные лекции – как проявление успеха конференций

 

Наверное, у каждого может быть свой вариант ответа на вопрос, чем отличается качественное мероприятие от дежурного. По мнению автора, основной пункт, по которому разнятся конференции ("круглые столы"), проявляется в таком тончайшем спектре, как беседы в кулуарах мероприятий. Именно благодаря этой площадке, а не только в контексте выступлений на пленарных заседаниях или работе по секциям, высвечивается значимость акций (какая бы повестка дня не фигурировала в их названиях). Т. к. беседы в кулуарах в ряде случаев оказываются практически импровизированными лекциями тех или иных умов, оставляющими немалый след у участников.

 

В этом ракурсе, завершившиеся на прошлой неделе в Москве Х Международные чтения имени Баруди уверенно можно включить в число знаковых мероприятий, проведенных представителями мусульманской уммы. И дело тут далеко не в представительном составе приглашенных. Во-первых, выступление главы Духовного управления мусульман Российской Федерации (ДУМ РФ) муфтия шейха Равиля Гайнутдина, актуализировавшего важнейшие для сегодняшнего состояния мировой мусульманской уммы вопросы ислаха (реформа) и тадждида (обновление), несло программный характер для уммы(2).

 

Во-вторых, грамотное модерирование мероприятием со стороны заместителя Председателя ДУМ РФ Дамира Мухетдинова позволило сакцентировать внимание на актуальных нюансах, затрагивающих ситуацию в планетарном сообществе мусульман.

 

Ну а в-третьих, в кулуарах конференции состоялись импровизированные лекции для участников действа того же Д. Мухетдинова, а также не нуждающихся в особом представлении Эльмира Кулиева и Тауфика Камеля Ибрагима. Вокруг этих лиц собирались не только имамы мечетей и студенты различных вузов, но и представители научно-академической среды. Освещаемые же "импровизированными" лекторами вопросы затрагивали самые что ни на есть острые темы, волнующие современных мусульман.

 

В аспекте Э. Кулиева отметим, что его "работа" в рамках конференции не ограничилась исключительно "полем" заседаний и беседами в кулуарах. На протяжении двух дней в отеле, где остановились участники конференции, вокруг него все время группировались лица, желающие получить ответы на насущные вопросы. Э. Кулиев же постарался расширить кругозор собиравшихся, высвечивая те моменты из текущей жизни, которые многие мусульманские ученые пытаются, если и не обходить стороной, то освещать в каких-то полутонах.

 

Азербайджанский философ и теолог, наоборот, посчитал важным обратить внимание проявивших к нему интерес на аспекты, актуальные для структуры момента сегодняшнего дня.

 

Форма и содержание. Кто самый правильный?

 

Затрагивая проблемные нюансы мусульманского сообщества, в частности отдельные аспекты веры, Э. Кулиев с сожалением произнес, что нередко мы сталкиваемся с "формой без ее качественного наполнения". В контексте сказанного, сразу же напрашивается параллель с произнесенным Э. Кулиевым летом с. г.: "Очень часто религия доходит до людей в выхолощенном виде, опустошенная, формализованная". В такой вариации она "нередко превращается в средство манипуляции сознанием людей", что "обязательно отражается на её содержании"(3).

 

В этом формате Э. Кулиев обратил внимание слушателей на ставший популярным в умме тезис, о том, что-де "мой ислам самый правильный, а твой – неверный, поэтому я за тобой не молюсь". Здесь Э. Кулиев сослался на прозвучавший в одном из его последних интервью посыл стремиться "не называть конкретных людей кяфирами", если они сами именуют себя мусульманами. Это огромное бремя ответственности, произнес ученый, которое не нужно взваливать на свои плечи. Только Аллах "будет решать, кто войдет в Рай, а кто окажется в Аду", и среди тех, кого Всевышний "выведет из Ада, будут люди, в сердцах которых" находилась крупица добра, "но которые за всю жизнь не совершили ни одного доброго деяния!" Об этом сообщил наш Пророк, мир ему и благословение Аллаха, и длинный хадис об этом передал имам Муслим со слов Абу Саида аль-Худри(3).

 

При этом, во время встреч с гостями московского форума, особое внимание Э. Кулиев обратил на тот факт, что "основу убежденности в собственной правильности многих мусульман очень часто составляет опора лишь на один аят или хадис". Но разве можно таким образом образом подходить к высвечиванию себя "наиболее правоверным", а других "отправлять в Ад?", – вопрошал ученый. Вслед за чем актуализировал цельный (комплексный) подход к Корану, что базируется на коранической конкретизации: "Неужели вы станете веровать в одну часть Писания и отвергать другую часть?" (сура "Корова": 85).

 

Чуть ранее данный нюанс Э. Кулиев освещал следующим образом. По его словам, "интеллектуальный метод ислама построен на поиске ответов в Коране, как Божественном откровении, и практике Пророка, мир ему и благословение Аллаха". Одно же из важнейших преимуществ исламской методологии состоит в её "целостном подходе к бытию и всем его проявлениям". Обеспечивая целостный взгляд на мир и на место человека в нём, она только после этого направляет его на поиск конкретного решения. Без данного "императива нет будущего ни у науки, ни у самого человечества". На фоне чего мыслитель озвучивает важнейшую мысль о деконструкции "в эпоху постмодернизма" не только культуры и языкового поля, но и происшедшего слома "теоретических установок во всех сферах жизнедеятельности". Возникшие же "новые коды" оказались не ограничены рамками, сдерживающими "не только нравственное перевоплощение человека, но и его разрушительное воздействие на окружающий мир"(1).

 

Коротко о деконструкции

 

В свете затрагивания Э. Кулиевым аспекта деконструкции и понимания, что он хочет донести до слушателей и читателей, целесообразно хотя бы в общих чертах разобраться в этом понятии.

 

Концепция деконструкции родилась в середине ХХ века в работах известного французского философа Жака Дерриды. По его словам, "движения деконструкции не требуют обращения к внешним структурам", т. к. "они оказываются возможными и действенными" в плане поражения цели "лишь изнутри структур", где "обитают". Тем самым, "деконструкция с необходимостью осуществляется изнутри". Она "структурно (то есть без расчленения на отдельные элементы и атомы) заимствует у прежней структуры все стратегические и экономические средства ниспровержения и увлекается своей работой до самозабвения"(4).

 

Ж. Деррида раскрывал, что термин "деконструкция" "на первый взгляд имеет чисто отрицательный смысл", т. к. его "часто отождествляют с деструкцией". Но во французском языке это слово означает не "разрушение", а "демонтаж" – т. е. "анализ конструкции слой за слоем". Следовательно, "в определенном смысле" деконструкция – "это способ анализа структуры". Она появилась во Франции, "когда в моде был структурализм, и встала в оппозицию к этому течению". Дело в том, что "структурализм воспринимает любую конструкцию как стабильную и системную структуру, включающую с себя и человека". Деконструкция же, "в отличие от этого, всегда подчеркивала историческую многослойность структуры". Однако, если "анализ предполагает, во-первых", возвращение к "истокам", к "некоторым простым началам, и во-вторых, разложение целого на части", для деконструкции "нет никаких простых начал". Так называемое "начало" всегда уже сложно, поэтому "это не просто анализ". В любом случае, "любая философская система может стать ареной деконструкции", являющейся бесконечной, "поскольку тексты, с которыми она работает, – это не только тексты в обычном смысле слова, т. е. книги, но и социальные структуры, традиции и т.д.". Однако, деконструкция "не изобретает новые термины и новые концепции", а, используя "старые", применяет "к ним новую стратегию". Но здесь фигурирует "не просто интеллектуальная стратегия", ибо деконструкция – "симптом" происходящего в мире, причем "не только в западном", но и "на границе" с другими мирами(5).

 

Сотрудник кафедры сравнительной политологии факультета политологии МГУ им. М. В. Ломоносова Даниил Полулях очень интересно рассматривает деконструктивизм в архитектуре, утверждая, что таковой "агрессивно вторгается в серую городскую среду, крича неожиданными изломанными формами визуально усложненных конструкций". Деконструктивисты "камня на камне не оставляют от каких-бы то ни было архитектурных абсолютов", отказываясь от "центра или фиксированной системы координат". Острые углы "воздействуют на чувства, создавая ощущение динамики, деформации", а "нарушенные связи смещенных горизонталей и вертикалей, эти нескончаемые вывихи, перекосы, вырезки" становятся симптомами "острой болезни" города, стремящегося "вылезти через нее в какой-то новый мир, не знающий законов физики, человеческого мышления и прагматизма". Перекошенные окна, "стоящие под углом опоры, которые ничего не несут, искажают восприятие под углом страдания и полного беспорядка, застывшего в очерченной форме". Это – "управляемый хаос", направляющий к догадкам "об аде". Это – "застывший в металле и стекле взрыв, провозглашающий апокалипсис"(6).

 

В целом, в энциклопедическом варианте "деконструктивизм" представляется как обозначение теоретического статуса "новейших концепций в философии, социологии, истории, литературоведении и т. д., так или иначе основывающихся на принципе анализа текста, предложенном французским философом Ж. Деррида, – принципе «деконструкции», который понимается часто как особое, постмодернистское настроение, принципиально новый неантитетический способ философствования. Поэтому термин широко используется в качестве синонима определений «постструктурализм» и «постмодернизм»"(7).

 

Как отмечает Д. Полулях, "постмодернисты вообще считают, что все наши знания о мире суть лишь историй, которые рассказывают люди". Но так как они постмодернисты, то "не стремятся выявить истину, лежащую за нарративами, это бесполезно". Они "не претендуют на истинность своих текстов, ведь все равно каждый читатель интерпретирует" их по-своему. Архитектор-деконструктивист способен в процессе рассказа изменить смысл не только своих, но и чужих произведений. Образ города "выворачивается архитектором наизнанку, когда он внедряет в него небольшое, но резонирующее постмодернистское зерно своего строения"(6).

 

Наверное, одним махом оценить сказанное нелегко. Однако, жизнь в буквальном смысле заставляет пропускать все эти формулировки через себя, ибо, не осознав данные тонкости, сложно уловить направленность мыслей Э. Кулиева. Если внимательно проанализировать направленность рассуждений Ж. Дерриды, мы увидим, что, говоря об арене деконструкции, он уверяет о возможности помещения в нее любой философской системы. Наверное, с этим тезисом вполне можно согласиться, но насколько он применим к Исламу, который не является идеологической парадигмой?

 

Именно потому д-р Э. Кулиев рассматривает попытки деконструктивизма в Исламе с точки зрения попыток отхода от присущих этой религии норм и правил.

 

Э. Кулиев о тенденциях деконструктивизма в сегодняшнем Исламе и стоящих перед уммой задачах

 

Так, в своих спонтанных московских лекциях мыслитель подчеркивал, что деконструктивизм отдельных современных мусульман проявляется в "разборе Корана на части по своему усмотрению" (с цитированием определенных аятов или хадисов по выбору) – с последующим подведением к сбору нового пазла, "фактически противоречащего сути Корана". Тем самым, деструкции (именно так!) подвергается "целостный взгляд на Ислам", при котором поклонение проявляется не только (и не просто) через призму совершения намаза, соблюдения поста или следования нормам закята, а как бы результатом полной веры (в комплексе).

 

Элементарно, на базе деконструктивизма такого рода, по-Кулиеву, происходит конфликт науки с теологией, хотя, если внимательно прислушиваться к кораническим аятам, эти сферы на протяжении всей истории не механически дополняли друг друга, а находились в теснейшей взаимосвязи. Да и разве Ислам "разделяет теологические и светские знания?". Как можно жить в обществе и при этом "отвергать социологию, политологию или физику?".

 

Еще в XIX в. прекрасный мусульманский ученый XIX в. Сайид Ахмад Хан, говоря о совместимости религии и науки, высказывал убежденность в идентичности естественного и Божественного законов. Между Словом Бога и Его действиями не может быть рассогласованности, поэтому если мы будем опираться на принципы, выводимые из самого Корана, – подчеркивал он, – то обнаружим, что между современными науками и Кораном (а следовательно, и исламом) нет противоречия(8).

 

Однако для восприятия данного взгляда на вещи поклоняющимся важно предпринять немалые усилия – с точки зрения пропуска сказанного Всевышним через мозг и сердце. Но, с сожалением констатирует Э. Кулиев, "некоторые проповедники фактически запрещают верующим думать самостоятельно", несмотря на постоянный призыв Откровения думать и рассуждать". Коран – это Книга для размышляющих, поэтому ислам – "религия людей с открытыми глазами, а не зомбированных фанатиков". Мы слишком часто сетуем на то, продолжает Э. Кулиев, что Запад сегодня технологически и в некоторых других отношениях превосходит мусульманские страны. Но тонкость тут в том, "что мусульмане, не все, но в большинстве своём, помышляют о военном реванше больше, чем о цивилизационном и духовном лидерстве". А как раз сегодня нужно работать над собой, перепрофилируя "мышление потребителей на мышление созидателей": больше поклоняться Аллаху, больше времени проводить с Кораном; "учиться мирским наукам", стремясь к успеху во всём. Надо стремиться становиться "лучшими сотрудниками в своей компании, лучшими специалистами" в своём городе, в своей стране". "Станьте тем, на кого захотят равняться другие", ведь "людям важна не ваша набожность (это дело личное, очень интимное), а ваша честность, порядочность, добросовестность, профессионализм". А "пока мы считаем себя лучшими только потому, что верим в собственную богоизбранность, у нас нет шансов завоевать сердца людей и вернуть умме былое величие"(3).

 

"Перекличка" с идеями Абу Сулаймана

В данном контексте представляется уместным провести параллель озвученного Э. Кулиевым с идеями авторитетного современного мусульманского мыслителя Абд ал-Хамида Абу Сулаймана. В своей работе «Кризис мусульманского разума» он актуализировал задачу формирования "дееспособной идеи", сочетающейся с «правильным мировоззрением и духовно-нравственными принципами». Мусульманские интеллектуалы «должны обрести уверенность в том, что источником искомого решения могут быть только их религия, их земля и их история».

 

Однако, традиционалистское решение, апробированное мусульманами много веков назад, заключается в отсутствии пространственно-временной константы при определении стоящих перед умой задач. В последние столетия такой подход вынуждал мусульман пятиться перед вызовами современности и перед силами, враждебными к мусульманскому мышлению и разуму. Тем самым, данный путь не вывел мусульман из кризиса, т. к. предпринимались настойчивые попытки вернуть мусульманское общество в «золотой век» ислама, без учета историко-культурного контекста. Посему «исламская мысль не продвинулась вперед», затерявшись среди воспоминаний о прошлом, и лидеры мусульман стали идеологически беспомощны. С другой стороны, умма, оказавшаяся «в тисках тирании и репрессий», была «обречена на общественно-политический крах».

 

Так вот, по-Абу Сулайману, несостоятельность институтов уммы и «ограниченность ее мышления традиционалистскими представлениями» привела к поиску политическими лидерами мусульман в «заимствовании зарубежного опыта». Но, согласно абу-Сулайману, мусульманские интеллектуалы должны найти свой путь, могущий позволить преодолеть кризис.

 

Прежде определения новых подходов, он предлагает осознать происходящее в умме, с учетом огромного потенциала последнего. Тонкость тут – в умении «мусульманской индивидуальности» взаимодействовать с «реалиями современной жизни. Но для реализации этого необходима методология, аналитика, опора на современность, при базисности исламских ценностей. В таком случае методология, «характеризующаяся научной и практической полнотой», обеспечит интеллектуально-цивилизованный переход к миру «высоких коммуникационных технологий и непрерывного развития», позволяющий принять вызовы современности. Реализовать же соединение «мировоззренческого и интеллектуального аспектов» можно воссозданием связи между Откровением и разумом. А непосредственно здесь, по-Абу Сулайману, просматривается основной кризис в современном исламском мире – «кризис мысли». Непонимание его природы мешает мусульманам двигаться вперед. Непосредственно реформирование начинается с проецирования исламской идеи, целей и ценностей «на современный опыт социокультурного строительства». Лишь в этом случае «реальность и практика» становятся естественным результатом «соблюдения исламских норм», сохраняя связь с первоисточниками мусульманской веры и мысли. Это однозначно ведет к формированию у приверженцев Ислама независимого научного мышления, оформляющегося в рамках исламских социальных наук. Поэтому главной целью должны видитьсяшаги «по реконструкции исламского мировосприятия», реформированию «методологии и развитию наших ресурсов и возможностей».

 

Для приведения же «в порядок» мусульманского разума необходимо вернуть «целостный взгляд на мир, основанный на единобожии, в котором присутствует понимание конечной цели и причинности», где «сокровенное и явное, откровение и природа, разум и Вселенная соединяются и дополняют друг друга». Этот путь приведет к обретению нашим разумом силы и решительности нашей поступи. Если мы хотим вернуть себе индивидуальность, ясность мысли и могущество, то сами же должны создавать условия для работы пытливого ума, жаждущего (при кораническом руководстве, попытках осуществления целей шариата и построения справедливого общества) размышлять и постигать, искать выгоду для личности и социума. Однако, при этом Откровение «не должно превратиться в запутанную науку, которую жрецы ради сохранения власти над богатствами и умами будут истолковывать по своему желанию»(9).

 

Вызовы для уммы

 

В своих лекциях Э. Кулиев также утверждал, что интеллектуальный уровень современных мусульман никоим образом не может формироваться, а тем более зиждиться, на средневековом формате. Без сомнений, в основе поклонения – Акыда. Неизменная и неизменяемая, т. к. "святость и непорочность ислама, его источников, норм и правил не вызывают сомнения у людей верующих".

 

Другое дело, что всем нам необходим "новый интеллектуальный вброс в общество", позволяющий задуматься, что ждет каждого из нас завтра? Следующие поколения? А потому, прежде всего, нужно определиться, "что для нас есть ислам". Безусловно, "кому-то сама постановка вопроса покажется надуманной", но, как и любая другая религия, ислам "предстаёт в разных ипостасях, вступающих в неразрешимое противоречие друг с другом". Скажем, если на личностном уровне ислам – это духовность, нравственная чистота и доброта, то для государства ислам – это инструмент обеспечения общественной безопасности. На уровне наднациональном ислам – это геополитический инструмент, используемый далеко не только мусульманскими странами, но и в гораздо большей степени их конкурентами. "В каждом из этих срезов, когда мы говорим об исламе, следует отчётливо понимать, что мы имеем в виду и для чего мы поднимаем этот вопрос". Вне "конкретной постановки целей и задач интеллектуальный поиск немыслим". Скорее, это будет бесцельным "брожением умов".

 

Посему нашей главной задачей на переживаемом этапе просматривается не осуждение предшественников, а определение собственного выбора. "Теория ислама" на сегодня "превратилась в далёкий, почти недосягаемый идеал", а "живём мы в реальном мире". Когда же "обращаемся к богословам-традиционалистам с актуальными вопросами, то получаем ответы, которые зачастую не вписываются в нашу реальность"(1).

 

Но, повторимся, актуализируя задачу реформирования исламской мысли, Э. Кулиев выступает против деконструктивизма в исламе. Только цельность и комплексность подхода к мусульманской вере позволит достичь желаемого. Не "разбитие" Корана на части, преследующего целью выдергивание отдельных аятов или одного-двух хадисов для подтверждения собственной "однозначной правоты", поспособствует прогрессу уммы. А исключительно целостный взгляд на Ислам.

 

1.Эльмир Кулиев о новых вызовах для уммы

http://poistine.org/elmir-kuliev-o-novyh-vyzovah-dlya-ummy

2.2.Об актуальности освещаемых на Х Международных чтениях имени Баруди вопросах см. подр.: Теймур Атаев. Обновление исламской мысли: неизбежность или нововведение?

3.Онлайн-конференция Эльмира Кулиева на "Ансар.Ru" (июнь 2017 г.)

http://www.ansar.ru/online/onlajn-konferenciya-elmira-kulieva-na-ansar-ru

4.Деррида Ж. О грамматологии

http://derrida.sitecity.ru/ltext_0509020524.phtml?p_ident=ltext_0509020524.p_0509025715

5.Деррида Ж., Хартман Д., Изер В. Деконструкция: триалог в Иерусалиме

http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Derr/dekon.php

6.Даниил Полулях. Деконструктивизм: архитектура разрушения

http://www.cablook.com/design-art/dekonstruktivizm-arhitektura-razrusheniya/

7.Деконструктивизм

http://ponjatija.ru/node/94

8.Цит. по: Р. Хассан. Исламский модернистский и реформистский дискурс в Южной Азии //Исламская мысль: традиция и современность. N2, 2017

http://www.idmedina.ru/pdf/web/viewer.html?file=/pdf/content/islamic-thought/2(2017)/islamic-thought-2-2017.pdf#27

9.Теймур Атаев. Взгляд на самих себя через призму сказанного Абд ал-Хамидом Абу Сулайманом. Перечитывая «Кризис мусульманского разума»

http://idrak.org.az/ru/1/34/print

 

Теймур Атаев

Источник: Идрак

Вы можете поместить ссылку на этот материал в свой блог, скопировав код ниже:

Для блога/форума/сайта:

< Код для вставки

Просмотр


Прямая ссылка на материал:
<a href="http://www.islamrf.ru/news/amal/analytics/42886/">ISLAMRF.RU: Эльмир Кулиев о попытках деконструктивизма в современном Исламе и насущных проблемах сегодняшнего дня</a>