Исламский фактор в турецкой экономике и практическое применение в ней исламской экономической модели

В 1920-е гг. в ходе реформ Мустафы Кемаля Ататюрка Турция окончательно отказалась от экономического развития в соответствии с шариатом. С принятием в 1926 г. гражданского и торгового кодексов по европейским образцам на законодательном уровне был закреплен отход от использования исламских принципов в хозяйственных отношениях[1].

Возвращение турецкого общества к исламским экономическим идеям произошло лишь во второй половине 1970-х гг. на волне возрождения в мусульманском мире интереса к исламским ценностям и идеям, в т. ч. и экономическим[2].

В это время в Турции, экономика которой на тот момент может характеризоваться как смешанная, стали издаваться работы турецких авторов, в которых обосновывались преимущества исламской экономической модели для страны[3]: М. Догана, А. О. Гюнера, А. Тюркеша, Н. Эрбакана и др. В работах и выступлениях указанных авторов не только раскрывались основы исламского экономического порядка, но и предлагались пути решения проблем Турции посредством применения исламской экономической модели.

При этом практически все указанные авторы были склонны идеализировать экономическое развитие османского общества (в период его расцвета), полагая, что Османская империя – последнее в истории государство, в котором обеспечивался баланс между экономическим производством и человеком, исходя из принципов шариата[4].

Однако теоретические концепции турецких авторов были далеки от реального положения дел и потому практически не нашли воплощения при попытках применить исламскую экономическую модель в Турции.

В декабре 1983 г. в период премьерства Т. Озала было принят декрет правительства «О создании и деятельности специализированных финансовых компаний», в соответствии с которым появилась возможность для учреждения в стране т. н. специализированных финансовых организаций (Цzel Finans Kurumlari), работавших на беспроцентной основе[5]. Создаваемые компании должны были регистрироваться как акционерные общества с количеством акционеров не менее 100.

Целью их учреждения было привлечение инвестиций из мусульманских стран. Действительно, уже в 1984 г. Исламский банк развития (ИБР) принял решение предоставить Турции кредит в размере 750 млн долларов США, значительная часть которого предназначалась для развития экспорта. В Анкаре был открыт Центр по статистическим, экономическим и социальным исследованиям при ИБР[6].

В августе 1984 г. в стране были учреждены, а в 1985 г. начали работу две компании – филиалы исламских банков «Фейсал Файненс Куруму А. Ш.» (90% капитала принадлежало гражданам арабских стран и 10% – турецким гражданам) и «Ал-Барака Тюрк Озель Финанс Куруму А. Ш.» (собственниками которой были подданные Саудовской Аравии и граждане Турции). Компании сосредоточили свою предпринимательскую деятельность в таких сферах, как сельское хозяйство, услуги, туризм, торговля (так, к концу 1993 г. 21% кредитов «Файсал файненс» было направлено в сельскохозяйственную сферу)[7].

Однако указанные компании осуществляли свою деятельность в основном в провинции и в силу политических причин не могли ожидать всесторонней поддержки от государства, как это имело место во многих мусульманских странах. Помимо помощи со стороны финансовых структур из стран Персидского Залива, значительную часть их доходов формировали поступления от работы с деньгами турецких рабочих в Германии.

В конце 1980-х – начале 1990-х в стране появились новые исламские финансовые структуры. Были учреждены исламские финансовые компании, или дома: «Кувейт Тюрк Евкаф Файненс Куруму А. Ш.» (1989), «Анадолу Файненс Куруму А. Ш.» (1991), «Ихляс Файненс Куруму А. Ш.» (1995), «Асья Файненс Куруму А. Ш.» (1996)[8].

Наиболее агрессивное поведение на рынке демонстрировала «Ихляс Файненс Куруму». Уже в 1997 г. у компании появилось 35 отделений по всей стране. Компания осуществила IPO для 15% своих акций и вошла в списки на Стамбульской фондовой бирже. Ежегодный прирост активов составлял 150%. Однако в 2001 г. было объявлено о банкротстве компании[9].

С победой на всеобщих выборах в декабре 1995 г. Партии благоденствия (Рефах) во главе с Н. Эрбаканом в Турции заговорили о грядущей исламизации экономики страны. В своей книге «Справедливый экономический порядок» лидер Партии благоденствия Неджметтин Эрбакан назвал пять вредоносных микробов, поразивших, по его мнению, существовавшую в Турции государственную систему, характеризуемую автором как «рабский порядок»: ссудный процент, несправедливые налоги, режим обмена валюты, монетный двор, банковская система[10].

Предвыборная программа Партии благоденствия включала целый ряд положений, часть которых впоследствии вошла в программу правительства Эрбакана – Чиллер: эффективное использование ресурсов; реформа действующей налоговой системы; освобождение мелких предпринимателей от обязанности вести бухгалтерские книги; реформа банковского сектора и преобразование его на основе исламских принципов; борьба с инфляцией и обеспечение стабильности цен; организация работы фондовой биржи в соответствии с требованиями шариата и др.[11].

Однако ни до, ни после прихода к власти Партией благоденствия и ее лидером не было выработано какой-то реальной экономической программы по переходу турецкой экономики на исламские экономические рельсы[12]. После выборов под воздействием целого ряда обстоятельств руководство партии отказалось от проведения структурных реформ, направленных на преобразование экономики Турции в исламском духе, ограничившись развитием отдельных исламских финансовых структур[13].

Правительство Эрбакана – Чиллер наследовало экономику, находившуюся в состоянии тяжелого экономического кризиса. За год премьерства Эрбакану так и не удалось переломить ситуацию. Меньше чем за год при правительстве Эрбакана внутренний долг страны возрос с 2,4 ктрл лир в июне 1996 г. до 4,2 ктрл лир в апреле 1997 г. Внешний долг страны с июня 1996 г. по конец 1997 г. возрос с 75,8 млрд долларов до 89,3 млрд долларов. Курс турецкой лиры за время правления правительства Эрбакана упал на 79%[14].

Анализируя экономические проблемы Турции в тот период, не следует полностью перекладывать вину на Партию благоденствия[15]. В правительство Эрбакана, как известно, входили представители Партии верного пути, а сам Эрбакан фактически делил пост премьер-министра с Тансу Чиллер. Кроме того, многие попытки Эрбакана начать преобразования в соответствии с Исламом сталкивались с саботажем со стороны военных[16].

Однако Н. Эрбакан не оставил надежды на преобразование турецкой экономики в соответствии с исламской экономической моделью. Он рассчитывал на помощь мусульманских стран. Достижению справедливого экономического порядка, соответствующего Исламу, по мнению Н. Эрбакана, должно было способствовать создание Исламского союза – аналога Европейского союза для мусульманского мира[17]. Предполагалось, что Исламский банк развития выступит в качестве основного кредитора Турции вместо МВФ. В итоге в апреле 1997 г. было объявлено о создании исламской восьмерки, куда помимо Турции вошли Бангладеш, Египет, Индонезия, Иран, Малайзия, Нигерия и Пакистан. Однако новое образование оказалось недостаточно эффективным – слишком мало общих интересов у государств исламской «восьмерки».

Знаменательным для исламского бизнеса в стране был 1990 г. В этот год в стране была учреждена Ассоциация промышленников и предпринимателей (МЮСИАД)[18]. Одной из главных целей организации, объединившей мусульманских предпринимателей страны, было провозглашено индустриальное развитие, но не в ущерб моральным ценностям. Новая организация была призвана, помимо прочего, представлять интересы мелких турецких предпринимателей на зарубежных рынках. В настоящее время МЮСИАД объединяет 2500 бизнесменов и 7500 компаний, обеспечивающих 12% турецкого ВВП. В МЮСИАД, в частности, входят такие компании, как «Улькер» и «Комбассан»[19].

К созданию МЮСИАД настороженно отнеслись военные. Исламский бизнес в стране с первых своих шагов был объектом нападок. Были распущены слухи о том, что исламские компании финансируют радикальные организации. Раздавались призывы бойкотировать исламские предприятия. Против руководства МЮСИАД начато судебное преследование «за призывы к ненависти и враждебным действиям против государства»[20].

Как это часто бывает в недемократических государствах, были подключены контролирующие финансовые органы: в офисах МЮСИАД одна за другой стали проводиться проверки. На некоторое время МЮСИАД и входившим туда предпринимателям было запрещено привлекать средства иностранных инвесторов[21].

На начало XXI в. в Турции действовало шесть исламских банков, или финансовых компаний (три – с привлечением турецкого капитала, три – полностью на базе иностранного). Общее число их вкладчиков составляет 550 000 человек при 3% доли исламских банков в совокупности вкладов всей банковской системы[22]. И по сей день одним из мощнейших источников финансирования для исламских финансовых структур являются средства турецких рабочих в Германии (общая численность турок в Германии составляет три миллиона человек).

Мусульманский капитал в стране, как и в 1980-е гг., представлен в основном в легкой промышленности и экспорте текстиля, строительстве, туризме, торговле (золотом и электроникой), СМИ[23].

В 2001 г. в результате разразившегося в стране финансового кризиса одна исламская финансовая компания, или, как их иногда называют, исламский финансовый дом, объявила о своем банкротстве («Ихляс Файненс Куруму»), а две другие («Фейсал Файненс Куруму А. Ш.» и «Анадолу Файненс Куруму») были проданы новым владельцам. В то же время демонстрировавшая неплохие результаты «Ал-Барака Тюрк Озель Файнанс Куруму А. Ш.» в целом достаточно благополучно преодолела последствия финансового кризиса 2001 г. Таким образом, на начало 2003 г. в Турции работали пять исламских финансовых компаний с общим количеством депозитов на сумму один миллиард 958 миллионов турецких лир[24].

Десятилетия господства военных и относительно последовательная политика по деисламизации общества (в том числе и в социально-экономической сфере) позволяют некоторым исследователям утверждать, что у экономики Турции нет глубоких исламских корней. Справедливость данного тезиса подтверждается политикой происламского правительства Эрдогана[25].

В отличие от своего предшественника и старшего товарища Эрбакана нынешний премьер-министр Турции в своем выступлении перед журналистами заявил, что не видит смысла в развитии исламского общего рынка и исламской экономики в целом. По мнению Эрдогана, главными составляющими экономического развития выступают гуманизм, информация и денежно-кредитная политика, а экономика как таковая не имеет религии.

Иными словами, Турция, поставившая перед собой целью вступление в ЕС, похоже, навсегда отказалась от формирования дуалистической системы, наподобие малайзийской, подразумевающей параллельное сосуществование традиционного и исламского финансовых секторов[26].

Что касается нынешнего положения дел в турецкой экономики, то совершенно очевидно, что турецкое руководство отошло от использования исламской экономической модели. Это обусловлено тем, что сегодняшний политический курс Турецкой Республики вынуждает экономику «подстраиваться» под сиюминутные интересы турецкого руководства. Сегодня, когда внешнеполитический курс Турции направлен в первую очередь на создание облика «нужной западу турецкой демократии» с целью присоединения Турции к ЕС, экономическая система вынуждена трансформироваться в угодную Западу «открытую» экономику[27].

Современные реалии таковы, что, несмотря на нежелание части населения Турции вступать в Евросоюз, официальная Анкара позиционирует данную цель как основную внешнеполитическую стратегию на весь срок каденции действующего правительства. Соответственно, Евросоюз, не желающий видеть Турцию в своих рядах, выдвигает все новые и новые условия, чтобы максимально надолго оттянуть момент рассмотрения вопроса о принятии Турции[28]. Главными препятствием на пути Турции как раз и остаются вопросы о соответствии экономики Турции жесточайшим критериям ЕС и ситуации вокруг нарушения в Турции прав человека.

Напомню, что для вступления Турции, как и любой другой стране-кандидату, необходимо полное соответствие копенгагенским критериям[29]. В области экономики их всего два:

1) наличие действующей рыночной экономики;

2) способность справиться с конкуренцией и взаимодействовать с рыночными силами в рамках Союза.

В основном внимание уделяется ряду макроэкономических параметров, по которым Турция значительно уступает среднеевропейскому уровню. При этом нельзя не заметить, что экономика Турции постоянно развивается и ее прогресс выражается в конкретных показателях. Еврокомиссия установила, что экономический потенциал Турции подкрепляется стабильностью финансовой системы и строгой валютной политикой. Противоречиво, но последние 10 лет главными инвесторами в турецкую экономику были именно европейские компании, которые вкладывают миллиарды евро в развитие экономики и инфраструктуры Турции. Проблемой для Анкары в коей-то степени стало присоединение восточноевропейских государств к структуре Европейского союза. Западным инвесторам стало гораздо выгоднее вкладывать капитал в страны, входящие в состав единой экономической зоны, соответственно многие инвесторы вывели свои средства из Турции, переместив их в более прибыльные и надежные отрасли восточноевропейских партнеров.

Турецкая экономика нуждается в инвестициях, а для этого надо создавать благоприятные условия и расширять сотрудничество с другими странами, помимо ЕС. Стабильность, низкие налоги, свободная конкуренция, создание свободных экономических зон – все это может привлечь инвесторов и привести к развитию производства.

Так что, несмотря на явный прогресс, Еврокомиссия выявила ряд нерешенных проблем в турецкой экономике. В основном это относится к банковскому сектору, системе налогообложения, а также к долгосрочным реформам, которые в настоящий момент далеки до завершения. Очевидно, что ЕС абсолютно не намерен заниматься вопросом принятия Турции в свои ряды и продолжает выставлять новые и новые требования Турции, стремясь найти точки расхождения интересов и таким образом естественным образом исключить Турцию из списка претендентов, сославшись на несоответствие критериям ЕС и отказ выполнять требования западного блока.

Кроме того, отход от исламской экономической модели проявляется в том, что на территории Турции в настоящее время резко сокращается количество исламских банков. Если прежде, в момент нахождения у власти исламистов, их доля была довольно весомой, то сейчас на долю исламских банков приходится меньше 3% внутритурецкого рынка банковских услуг.

А. С. Видяйкин,
студент факультета международных отношений ННГУ им. Н. И. Лобачевского,
Нижний Новгород, Россия