RSS | PDA | Архив   Суббота 30 Март 2024 | 1433 х.
 

Единственный шанс на успех

03.11.2011 13:12

Поразительно, но в то время как ученые синтезируют искусственный ген и создают квантовую машину, для татарского мусульманского сообщества не просто актуальным, но животрепещущим оказался диспут между кадимизмом и джадидизмом, говоря по-русски — традиционализмом и обновленчеством.

Во второй половине XIX века, глядя на то, в каком интеллектуальном упадке и схоластической затхлости находится исламская цивилизация, татарские мыслители-богословы провозгласили «оживление» богословия, реформаторство, незашоренный взгляд на первоисточники. Западная цивилизация стремительно двигалась к прогрессу, политическому и финансовому доминированию. Вместе с ней шла и Россия, несмотря на некоторое опоздание. И татарский крупный капитал отчетливо осознал, что уютный и замкнутый татаро-мусульманский мирок — словно рощица на пути строительства крупной железнодорожной магистрали: какой бы замечательной они ни была, участь ее предрешена: прокладывать железную дорогу в обход не будут. А потому в новометодные школы, которые в скором времени обеспечили татарское купечество ценными кадрами, были вложены солидные инвестиции. В итоге к революции 1905–1907 гг. татарское мусульманское общество пришло, имея по-европейски образованную интеллигенцию, и включилось в общероссийский политический контекст. Кадимистов, к слову, даже представить в роли депутатов Госдумы в царской России невозможно. Но тем не менее неправильно сводить джадидизм всего лишь к «приспособлению к условиям капитализма».

 

Джадиды, будучи довольно небольшой просвещенной прослойкой, сгенерировали столько творческой энергии, что ее хватило не только на изменение роли и места татар в Российской империи, но и на мощное влияние на кавказские и азиатские народы.

 

Выбор джадидов был на грани фола: в очень сжатые сроки, в ментально и культурно совершенно новом и чуждом для себя контексте необходимо было создать новый продукт и найти свою нишу в числе преуспевающих общностей. Когда изучаешь татарскую литературу, сильно бросается в глаза, что джадиды оставили свое традиционное литературное наследие, по мощи и величию сопоставимое с лучшими образцами европейской и восточной словесной культуры, ради того, чтобы «с нуля» начать создавать новую литературу, с совершенно новым корпусом жанров, художественных оборотов и смыслов. И джадидская литература самой первой волны неприятно удивляет своей незатейливостью на грани убожества, вторичностью. Невольно рождаются неприятные вопросы о том, почему же наши предки добровольно вырвали себя из первых рядов восточной культуры и поставили во второсортное сословие западной культуры.

Отсюда проистекает романтизация кадимизма, которой я, как и многие, переболела еще в студенческие годы. И только спустя почти 10 лет я осознаю мужество и отчаянность тех людей, которые все прекрасно понимали и тем не менее пошли на этот шаг. Смысл его был в том, чтобы запрыгнуть в поезд прогресса для физического и ментального самосохранения, потому что те, кто этого не сделал, а особенно национальные и религиозные меньшинства, шансов сохраниться не имели. А поезд шел напролом, и тех, кто в него вовремя не забрался, он попросту придавил. Если бы мусульмане России на рубеже XIX—ХХ веков не сделали стремительного скачка, сегодня мы были бы на положении коренных малочисленных народов Севера, застрявших между феодализмом и постиндустриальным обществом.

 

Беспощадный поезд истории продолжает свой ход. Западная цивилизация захлебывается в собственных культурных обязательствах и напоминает обнищавшее дворянство, которое по инерции продолжает изображать чопорность и цивилизованность, при том что ни по каким счетам платить уже не может. Как ни парадоксально, глобализация с ее информационным пресыщением, бесконечным потреблением, духовной слепотой и глухотой ведет не к тому, что мир становится шире и открытее. Напротив, общества сужаются, замыкаются в себе и отдаляются друг от друга.

 

Недавно один знакомый сокрушался по поводу того, что искусственный интеллект в новейших электронных гаджетах искажает представление ребенка о мире: ребенок думает, что планшетник или смартфон, который с ним «разговаривает», такое же живое существо, как и он сам. Эти дети даже не могут себе представить, что такое жить менее чем на один доллар в день, и когда они видят в новостях сообщение о миллионах голодающих и десятках тысяч умирающих от голода, для них это не более чем виртуальная реальность. Для них выход новой серии «Гарри Поттера» гораздо значимее. Это поколение коробит вид принесения в жертву животного, как будто они все являются убежденными вегетарианцами и никогда не едят мяса. Но оно страстно разглядывает в Интернете омерзительные кадры последних минут жизни Каддафи, потому что для современного западного человека все ливийцы, вместе взятые, — не более чем герои виртуальной реальности или герои нового блокбастера.

 

Итак, западный мир с его философией превосходства эго, частного интереса над общественным объективно приходит к культурному и цивилизационному упадку, несмотря на свое военное доминирование по всему миру. Развивающиеся страны, чья идеология построена на приоритете государственного, общинного, серьезно теснят Запад на мировой арене. В положении обороняющей собственные позиции западная цивилизация демонстрирует всю ту же тактику — замкнуться, отлежаться. И большинство граждан России, сомкнутые с этой цивилизацией, под напором пассионарности с Кавказа и Средней Азии занимают такую же позицию — прочно схватиться за ортодоксию и переждать бурю. Отсюда реанимация кадимизма у татар, отсюда же и «православный фундаментализм», с которым, если верить исследователям, даже Русская православная церковь не знает, что делать.

 

А так как современный философский дискурс российских мусульман формирует православное лобби, неудивительно, что между кадимизмом и «традиционным Исламом» поставлен знак равенства. Тогда по законам логики проводится параллель между джадидизмом и пресловутым «ваххабизмом». Дескать, и те и другие — бунтари-революционеры, разрушители стабильности. Но джадидизм есть концепция интеграции, а ваххабизм — психология изоляционизма, поэтому они находятся на противоположных берегах. Чем больше я анализирую дискуссию между «традиционным Исламом» в его вульгарном и агрессивном выражении и «ваххабизмом», тем меньше вижу разницы. И то и другое — суть реакция обособления в ответ на внешний культурный натиск.

 

В этом месте мне очень трудно удержаться от небольшого комментария по теме Московской Соборной мечети. Останься мечеть памятником архитектуры, она тихо-мирно разваливалась бы на радость многим. И никто из сегодняшних пикетчиков из числа «коренных московских татар» и не пошевелился бы, все пассивно наблюдали бы, так, как и делают это сейчас с Иркутской Соборной мечетью (памятник федерального значения, с реставрацией которого власти тянут не первый год) или Новосибирской Исторической мечетью, которую власти сами снесли за ветхостью.

 

Истерия по поводу мечети — не что иное, как реакция «коренных московских татар» на «понаехавших», попытка сохранить свое жизненное пространство в столичной мусульманской умме, забаррикадировавшись в «татарской» мечети. И снова шансов на успех такая тактика практически не имеет. Как не имеют шансов на реализацию своих идеологических концептов в крупных мегаполисах и «ваххабиты», поскольку они тоже базируются на изоляционизме, попытке создать свой «правильный» мирок в огромном мире бездуховности. Такой формат вообще никак не может гармонично влиться в современную городскую культуру, разве что быть экзотической составляющей глубокой провинции.

 

Вот почему и российским мусульманам, и русским как государствообразующей нации нужны новые подходы и концепты, которые будут основаны не на философии элитарного закрытого меньшинства, а на принципе интегрирующих сил в обществе.

 

Диляра Ахметова

Вы можете поместить ссылку на этот материал в свой блог, скопировав код ниже:

Для блога/форума/сайта:

< Код для вставки

Просмотр


Прямая ссылка на материал:
<a href="http://www.islamrf.ru/news/analytics/expert/18740/">ISLAMRF.RU: Единственный шанс на успех</a>