Невидимая империя

Продолжение – начало в статье «Что общего между Combat 18 и Д.Умаровым?»  

Вопрос о субъекте применим и к праворадикальным объединениям «борцов за чистоту расы» в России, выступающим под флагом «Русской республики», «Республики Русь» и т.п., и требующим вычленения этнической русской территории из национальных республик. У них тоже есть лобби. Их приглашают на съезды и конгрессы «братских» европейских и международных партийных ассоциаций. Так, язычников-экологистов из питерской партии-секты «Русское освободительное движение», получивших в 1992 г. скандальную известность своей картой России в виде огрызка, «очищенного» от «инородных» земель вплоть до Коми, Ямала и Якутии, опекал Гуманистический интернационал – отдаленные потомки Алистера Кроули. Солидных представителей бывшей советской военно-промышленной номенклатуры, посещавших мероприятия РОД, это не смущало – равно как и тот факт, что сектанты почему-то избрали своей штаб-квартирой первый в северной столице гей-клуб. Более «традиционных» и более склонных к воинственной риторике праворадикалов, в массовке которых чаще встречались люди с военной выправкой, курирует «исследовательская» организация, основанная в штате Вирджиния ветеранами американской разведки. Эта структура, Western Goals Institute, впрочем, была совершенно не чужда и российским либерал-реформаторам: один из ее основателей, греко-католик Поль Вейрих, обучал в конце 1980-х гг. «питомцев гнезда Бурбулиса», а в 1998 г. основал собственный «Институт демократии» в Москве. На европейскую «тусовку» юных националистов приглашали и членов «Союза офицеров» из Ростова – как представителей казацкой нации, проект которой еще с 1959 г. разрабатывался «Комитетом порабощенных народов» (Captive Nations Committee), учрежденным директивой Эйзенхауэра. Кстати, филиалы Combat 18 в России, кроме Москвы, действуют также в Ростове и Новороссийске.

Об этом приходится напоминать только потому, что никто больше об этом не напоминает. Потому что против радикальных демократов типа Гарри Каспарова власти «заточены», а против столь же сепаратистски настроенных «ультранационалистов» – нет. Противоестественные, на первый взгляд, союзы ультралибералов с ультрарадикалами могут возникать спонтанно, «от радости узнавания». Но в Санкт-Петербурге, «обогатившим» свою политическую палитру «Combat-Невоградом», такие союзы имеют столь же протяженный бэкграунд, как и в столице Украины. Зародились они одновременно в конце 80-х, и связей между собой с того времени не теряют. Результатом же их существования являются не только и не столько временные и заведомо недееспособные протопартийные образования, но и свободный переток реальной фактуры о внутриведомственных и околоведомственных амбициях, частных интересах и конфликтах – весьма ценного материала для заинтересованных внешних пользователей.

Проект «майора Дымовского»

Симптоматическим явлением «пред-экспрессного» периода стал и проект «майора Дымовского». Странноватый майор – действительно фигура знаковая, ибо олицетворяет совсем новую тенденцию. Его появление только на первый взгляд представляет собой дежавю Гдляна и Иванова. У тех странных и симптоматичных персонажей предыдущей «оттепели» были пусть идеалистические, но хоть как-то осмысленные предложения о наведении порядка в государстве. А майору государство не интересно вообще. Он только сначала прикидывался, что хочет донести некую важную стратегическую информацию до главы правительства, и что именно с такой целью с февраля этого года он занимался прослушкой сослуживцев (что является предметом уголовной статьи, о чем все почему-то забыли). А потом оказалось, что нет, ничего подобного – не государство интересует майора, и даже не всемирная борьба с отмыванием денег, как другого скандально известного майора по фамилии Литвиненко. Государство майора Дымовского не волнует. Его волнует Тибет. Что такое Тибет? Кто-нибудь задавался этим вопросом? Тибет – это две вещи. С политической точки зрения – это антигосударство. С оккультной точки зрения – это центр власти над миром для его полной трансформации (туда, как известно, стремились и большевики, и нацисты).

Что такое практика Дымовского, если исходить из промежуточного результата? Это создание сетевой структуры. Это то же самое, что и стратегическая цель Combat 18, будь-то в интерпретации Дэвида «Абдул Азиза» Майатта или его анонимных отечественных последователей. У Combat 18, правда, оно имеет определение – «невидимая империя», как на всякий случай напоминает анонимный автор инструкции под названием «МВД – слабое место системы». В отличие от Майатта, майор Дымовский вряд ли является знатоком древнегреческого или даже английского языка. Что не мешает ему быть на правильном с точки зрения сети пути.

Уязвимость государственной машины состоит в том, что она не задается вопросом о целях тех сил и элементов, которые ей противостоят. Изучение сетевых структур невозможно, если специализация аналитика ограничивается страной, регионом или языком. Например, чтобы понять, что такое «Серые волки», недостаточно специализироваться по Турции и Азербайджану, потому что структуры с подобным названием имеются и в Боснии, и в Польше, и на Украине. И общее для них – не язык и не религия, традиционная для региона или страны, а философия, переходящая рамки государств, поскольку государство для нее безразлично. В недавнем интервью «Эху Москвы», преподнесенном как сенсация, Ахмед Закаев заявил, что самая радикальная часть нынешнего чеченского подполья не интересуется дорогой его (Закаева) сердцу суверенной чеченской государственностью. И вообще никакой государственностью, даже в форме халифата.

Противоречат ли друг другу две претензии на исполнение террористического акта на Октябрьской магистрали – от Combat 18 и от Умарова? Если практики Combat 18 руководствовались «космической» философией Майатта, то вовсе не обязательно. По крайней мере, последний меморандум Майатта от 24 октября сего года – «Почему я одобряю шейха Усаму бин Ладена» – не должен был вызвать у Умарова особых возражений.

Как не попасться в сеть

Понимание сетевых структур требует адекватных, образованных, терпеливых и непредвзятых исследователей. Если таковых нанимают профильные государственные службы, то эти исследователи должны заниматься своими прямыми обязанностями, без нужды в одновременном поиске хлеба насущного на стороне. И, кроме того, они должны уважать свое руководство – что затруднительно, когда профильное ведомство вместо прямых обязанностей занимается составлением шпионского досье на беглого министра финансов Подмосковья.

Агентура, работающая по той же теме в «полевых» условиях, должна знать «альфу и омегу» изучаемого направления, и обладать достаточными личностной целостностью и мировоззренческим иммунитетом, чтобы ее не «вербанули» сети. Подробная техника перетягивания агентов в свои ряды, рекомендуемая Combat 18, предполагает знание всех слабых мест объекта внимания («Инструкция по вербовке агента ФСБ»), включая данные о личной жизни, привычках, местах отдыха, слабостях характера, выявляемых по признакам, заимствованным из методик NLP. Родословная и специальное образование не гарантирует агента от превращения в инструмент сетей, в числе которых немало потомков ветеранов войны.

Серьезные международные сети эпизодически всплывают в мутных водах, ловят то, что им требуется, и снова уходят на дно. Так, посланцы «Серых волков» обнаруживались в Петербурге еще в середине 1990-х. При этом посредником с местными радикалами, левыми и правыми одновременно, служил персонаж с внешностью, манерами и образом жизни, совершенно не характерными для консервативных кругов. Сети заскорузлых не вербуют. В инструкции российской Combat 18 перечислены категории непригодных для дела лиц – «жидоеды», горячечно бредящие вселенским еврейским заговором; «вожди», для которых каждый собственный шаг является предметом пиара; интеллигенты, забалтывающие любое дело. Поэтому поиск сети Combat 18 в Северной столице начнется с торчащего наружу, но ложного конца. Не больше эффекта будет и от поиска такими же методами т.н. «исламских» радикалов. Поскольку петербуржские чеченцы особых хлопот ГУВД и УФСБ не доставляли, выяснять теперь, кто из них соблазнился идеями «невидимой империи», окажется непросто.

Вообще, исполнителей для акций найти, вероятно, нетрудно. И не только на Северном Кавказе. Лучше всего взрывают те, кто использовал этот навык в недавнем прошлом. Лучше всего наводят те, кому жертва знакома. Лучше всего знает объект та группа, которая на этом объекте уже действовала. А если у такой группы в башке какой-нибудь «нордический «ислам», «истинное арийство» или «независимая Ингерманландия», то это только удешевляет операцию. Удобство в том, что каждую из трех групп можно по-своему мотивировать. Первые «заточены» против христиан и других «иноверцев», вторые – против мусульман и «лиц неславянской наружности», третьи – против правящей властной структуры и т.д.

Итог

Так Combat это или не Combat? Да, в общем-то, без разницы. Точно так же можно спросить про эпизод 11 сентября: это «Аль-Каида» или не «Аль-Каида»? Как назвали эффективную сеть, так и повелось. С учетом бывшего места работы «шейха» бин Ладена, с учетом благодушия британских спецслужб к космическому гуманисту «Абдул Азизу» Майатту, израильских – к местным фанатам румынской «Железной гвардии», российских – к «русским республикам», вопрос становится риторическим. «Республика» может быть завтра переименована в «Свободу», «Кровь и честь» – в «Плоть и подлость», Combat 18 – в «Формат 18». Заказчику важен не лейбл, не посвященность исполнителей в смысл акции. Для них важно, чтобы работало.

Начало статьи: Что общего между Combat 18 и Д.Умаровым?