«Во дворцах и в шатрах: исламский мир от Китая до Европы»

14 февраля в главном музее Северной столицы - Эрмитаже открывается сразу 3 выставки, посвященные 100-летию со дня рождения Бориса Борисовича Пиотровского, возглавлявшего музей с 1964 по 1990 гг.: «Во дворцах и в шатрах: исламский мир от К14 февраля в главном музее Северной столицы — Эрмитаже открывается сразу 3 выставки, посвященные 100-летию со дня рождения Бориса Борисовича Пиотровского, возглавлявшего музей с 1964 по 1990 гг.: «Во дворцах и в шатрах: исламский мир от Китая до Европы», «Сокровища сарматов», «Борис Борисович Пиотровский. 100 лет со дня рождения». Б.Б.Пиотровский, как востоковед и археолог, помогал в организации важнейших комплексных экспедиций советских специалистов в мусульманские страны, в частности, египетской, йеменской, иракской и многих других. Немало экспонатов, связанных с исламом и хранящихся сейчас в музее, были собраны этим замечательным ученым.

Накануне этих выставок, 13 февраля, в Эрмитаже прошла пресс-конференция директора музея М.Б.Пиотровского.

Говоря об исламской экспозиции, Михаил Пиотровский сказал, что исламское искусство в равной степени актуально для всех музеев, особенно крупных, таких как Лувр (Франция) и Метрополитен (США). Одна из серьезнейших проблем, стоящих перед музеями всего мира, заключается в том, как представлять исламское искусство, как донести его красоту и эстетику до посетителей, поскольку культура ислама своеобразна и ее восприятие для современного человека более сложно, чем, например, восприятие искусства Китая.

М.Пиотровский напомнил, что первая крупнейшая выставка, посвященная исламу «Земное искусство — небесная красота. Искусство ислама», проводилась в Эрмитаже с 13 июня по 17 сентября 2000 г. Параллельно с этой выставкой в соседнем зале была организована экспозиция, посвященная православному искусству. Одно из впечатлений, которые вынес для себя Михаил Пиотровский в тот момент, эта картина двух потоков современных женщин в платках: один направлялся к мусульманской экспозиции, второй к православной. «Носить платок в равной степени призывает и мусульманская и православная традиция, только сейчас мы сейчас ее не соблюдаем», — заметил Михаил Борисович. По его словам, в 2000 году выставка побила все рекорды и заняла второе место в мире по числу посетителей.

Если выставка 2000 года показывала внутреннее единство мусульманского искусства, то нынешняя, посвященная контактам исламского мира с соседними культурами: европейской и китайской, скорее указывает на различия в искусстве ислама. Выставок с такой концепцией еще не было. Среди экспонатов предметы из Турции, Индии, Ирана, Средней Азии, Испании.

Один из гостей задал Пиотровскому уже ставший традиционным вопрос о запрете изображения в исламе. Ответ директора Эрмитажа был лаконичным. Он подчеркнул, что запрета на изображение как такового в исламе нет, но есть абсолютный запрет на изображение священного картинкой. Как метко заметил Михаил Борисович, Священный текст для того и написан, чтобы его читать, а рисуют тогда, когда читать не умеют или  разучились. Текст не должен подменяться картинкой. Отсюда и выражение Библия в картинках – Библия для бедных. Второй аспект запрета на изображение – иконоборчество, которое было характерно, не только для ислама, но и для иудаизма, а в христианстве для протестантизма.

Куратор выставки Антон Притула сказал, что представлены 350 лучших экспонатов музея. По его словам, условно экспозицию по отобранным работам можно разделить на четыре раздела.

Первый показывает исламское искусство от VII века до монгольского завоевания.

Первоначально доисламские традиции принявших ислам народов играли важнейшую роль в формировании новой культуры. Например, серебряная посуда с изображением сцен охоты, пира и фантастических животных, популярная в Сасанидском Иране (империи, предшествовавшей арабскому завоеванию), получила распространение во всем исламском мире. В Сирии и Египте, бывших византийских провинциях, продолжали существовать античные формы и сюжеты. В собственно религиозной сфере живые существа не изображались, однако на территории всего халифата их изображения использовались на изделиях светского характера.

Во второй половине XI в. огромные территории, включающие Иран, Ирак, Малую Азию, вошли в состав империи Великих Сельджуков, просуществовавшей до середины XII в. К этому периоду относится появление мечетей классической формы: с центральным входом и четырьмя айванами (порталами) по его сторонам. Тогда же получают всеобщее распространение поливные изразцы – неотъемлемая часть убранства мусульманской культовой архитектуры. В это же время в исламском мире появились две уникальные технологии – люстровая керамика и инкрустация медью и серебром по бронзовой или латунной основе.

Второй – от монгольского завоевания до XVI века. В улусах – государствах, на которые разделилась монгольская империя, правили потомки Чингисхана, позднее принявшие ислам, - Хулагуиды в Иране, Чагатаиды – в Средней Азии, Джучиды – в Золотой Орде. В искусстве этих регионов появляются китайские мотивы: лотосы, драконы и т.д. Особым спросом на исламском Востоке пользовались китайский фарфор и шелк, которые высоко ценились при дворе мусульманских правителей.

Третий раздел охватывает материал из различных исламских стран, относящийся к XVI-XIX вв. В этот период преобладающим становится европейское влияние, так как усиливается торговля с европейскими странами. Позднее Средневековье (XVI-XVII вв.) называют временем «трех империй»: Османской, Сефевидского Ирана и государства Великих Моголов в Индии.

Влияние европейской школы живописи в персидском искусстве вначале проявлялось в основном в копировании отдельных сюжетов, затем появляется интерес к передаче европейской перспективы и светотени, получила свое распространение и техника живописи маслом.

Наибольшей степени европеизация достигла в турецком искусстве. Здесь влияние европейских стилей – барокко, рокко, а затем ампира – заметно в архитектуре (в том числе интерьерах), живописи и прикладном искусстве.

Влияние европейской культуры на искусство эпохи Великих Моголов в Индии характеризовалась во все нараставшей тенденции к передаче реального облика людей, предметов, природы. Художники пытались передать объемность формы, естественный цвет изображаемого, что в свою очередь было заимствовано из гравюр и картин европейских мастеров.

Четвертый раздел посвящен политическим (дипломатическим и военным) контактам исламского мира и России. Здесь показаны дипломатические дары, преподнесенные правителями мусульманских стран российским монархам, а также трофеи, захваченные русскими войсками в войнах с Турцией и Персией.

В допетровское время вещи, производимые на Востоке, пользовались в России большим спросом. Оружие и ткани покупались большими партиями. Нередко турецкие и персидские ткани, особенно бархат, использовались для священнических облачений.

С XVIII в. появляется новая категория предметов с исламского Востока. Это прежде всего трофеи, добытые при расширении восточных владений России, а также дары, поднесенные восточными правителями для укрепления дипломатических контактов.

В начале 1739 г. персидский правитель Надир-шах совершил поход в Индию, который закончился в марте этого же года взятием города Дели, столицы Великих Моголов, и захватом колоссальной добычи – казны этой династии, собиравшейся двести лет. Осенью того же года Надир-шах решил отправить посольства в Россию и Турцию, чтобы сообщить о своей победе. Из Дели посольство отправилось 23 октября 1739 г. и прибыло в Россию 2 октября 1741 г. Столь неспешное продвижение объясняется не только огромным расстоянием от Дели до Петербурга, но и тем, что посольство вело в Россию 14 живых слонов. На них были погружены дары, в том числе золотые вещи, украшенные драгоценными камнями и эмалями. Реестр этих предметов сохранился в Архиве внешней политики России. В нем упомянуты 22 предмета и 15 перстней, предназначавшиеся для Анны Иоанновны, но полученные уже Елизаветой Петровной. До наших дней сохранились 17 изделий и один перстень (все он представлены на выставке в Галерее драгоценностей Государственного Эрмитажа).

С середины 60-х. гг. XIX в. путем военного захвата шло присоединение к России государств Средней Азии: Бухарского эмирата, Кокандского и Хивинского ханств. После признания зависимости от России в 1868 г. эти государства частично перешли на российское финансирование. Бухарский эмир Абд ал-Ахад часто бывал в Санкт-Петербурге. В Эрмитаже сохранились многочисленные подарки, преподнесенные им императорской семье, среди которых была сабля с золотыми ножнами, пояса, женское украшение – эгрет.

Среди даров Бухарского эмира – шатер, преподнесенный Александру III в 1893 г. и являющийся центральным экспонатом выставки (см. фото). По своей форме шатер уникален. Он представляет собой целый портативный дворец с различными помещениями, навесами, двориком и системой коридоров. Этот шатер, ранее никогда полностью не собиравшийся, впервые установлен в Николаевском зале Государственного Эрмитажа. Летом планируется установить его во дворе музея. Внутри шатра сотрудники музея расположили образцы одежды, предметы быта и украшения, оружие, что еще более усиливает ощущение реальности необычного интерьера. Кроме этой палатки представлена другая, принадлежавшая турецкому военачальнику и украшенная изящной вышивкой, изображающей парки и сады. После захвата ее в качестве трофея русскими войсками она прослужила несколько десятилетий в русском военном обозе, после чего в 1842 г. поступила в Конюшенный музей. Как и бухарская, эта палатка впервые выставляется в музее.

Выставка продлится до 7 сентября.

Тимур БАТЫРКАЕВ,

Санкт-Петербург

На фото: Михаил Пиотровский (www.pskov.ru) и экспонаты выставки (фото автора).

15.02.2008

Ссылки по теме:

08-02-08 Союз Арабских студентов Санкт-Петербурга провел турнир по футболу среди студенческих команд

05-02-08 «Память ариев» — петербургский проект по истории и музыке Памира

Памятники мусульманам на берегах Невы

Татарское подворье в Санкт-Петербурге. Идея, реализованная столетие спустя (по материалам петербургских архивов)

21-01-08 В Санкт-Петербурге создан Институт восточных рукописей

Рукотворный образ: от запрета к ограничению

Орнамент и единобожие