RSS | PDA | Архив   Пятница 29 Март 2024 | 1433 х.
 

Влияние Золотой Орды на становление Русской православной церкви

21.02.2008 11:53

В истории российского государства трудно найти другие такие же сложные сюжеты, как отношения Золотой Орды и Православной церкви; этот вопрос все еще требует специального изучения. Необходимо обратить внимание на ряд важных факторов, объясняющих парадоксальную, с нынешней точки зрения, ситуацию, когда церковь добивалась огромных уступок со стороны нехристианских властей, с одной стороны, и когда эта власть так легко находила общий язык с иерархами церкви в условиях завоевания русских земель — с другой.

В конце XV в. Великое княжество Московское вовлекло в свою орбиту ордынские владения на Руси и подтвердило свой статус великой православной державы. Но до этого два с лишним века эти земли признавали власть ордынских ханов, и тысячи российских мечетей и церквей напоминают сегодня о былых рубежах великой евразийской империи.

XII век стал периодом небывалого расцвета для католической Европы и временем глубокого кризиса для Руси. В Православной церкви шла борьба за пост митрополита, Москва подвергалась беспрестанным набегам и разграблениям. В эти годы княжеских междоусобиц князья сами приводили кочевников на Русь. Так, Тохтамыш сумел взять Москву в 1382 году только после того, как четверо князей-рюриковичей, бывших в монгольском войске, целовали крест москвичам, что горожан ожидает только уплата дани.

Киевские митрополиты оставались главами духовенства всей Руси и поставлялись на престол константинопольским патриархом, но уже в дни раскола XII века правитель Северо-Восточной Руси князь Андрей Боголюбский добивался создания собственной митрополии. Монгольская же политика в отношении всех религий строилась на основе Ясы, которую не смел нарушать ни один чингисид вплоть до ликвидации Крымского ханства в 1783 году. Монголы не вмешивались в вопросы церковной иерархии и суда и не облагали духовенство налогами. Поэтому в XIV веке в руках церкви оказалась треть всех обрабатываемых земель Северо-Восточной Руси. Именно монгольская эпоха дала Московской Руси большинство ее наиболее знаменитых монастырей. Символично, что Чудов монастырь (уничтоженный советским режимом) был построен на территории двора ордынских послов в Москве как жест доброй воли хана.

Монголы с уважением относились к представителям духовенства, часто щадили их даже во время штурма городов. Так было, например, в Суздале. В Чернигове захваченный в плен епископ Порфирий был отпущен на свободу. Вспоминая монгольский поход на Русь, нельзя не сравнить его с бойней в Константинополе, которую устроили в 1204 году католики-крестоносцы. А позднее папы Гонорий III и Григорий IX объявляли Руси блокаду, запретив католическим государствам торговать с русскими городами. В эти годы булгары бесплатно снабжали зерном голодающие русские города Поволжья.

Только в городах Киевской и Владимирской Руси, бывших под властью монголов, сохранились православные церкви и монастыри времен Киевской Руси. Для сравнения: на Западной Украине уже в начале 1990-х годов греко-католики уничтожили практически все приходы Православной церкви.

В последний раз воспоминание о роли татар как защитников православия проявилось уже в «первые дни Октября». Благодаря телеграмме лидера татарского военного совета подпоручика Ильяса Алкина патриархии удалось отбить первую из попыток большевиков по захвату православных святынь Москвы.

При описании модели взаимоотношений Православной церкви и Золотой Орды нельзя не вспомнить об Александре Невском. Оценки личности и деятельности этого человека полны разнообразных крайностей. Редко упоминают, что Александр Невский был названым сыном Бату-хана, прежде чем стал православным святым. Поневоле возникает простой вопрос: за что Русская православная церковь причислила Александра Невского к лику святых? Формально он всегда выступал на стороне монголов против христиан: отверг предложения Папы Римского, с армией монголов напал на брата Андрея. Как свидетельствует летописец, в 1257 году Александр расправился с новгородцами, стремившимися уничтожить ордынских налоговых чиновников-переписчиков, с беспощадной жестокостью. Он «вынимал очи», говоря при этом, что людям, которые не видят очевидного, глаза не нужны.

Александр отверг предложение Папы Иннокентия перейти в католическую веру, отверг союз с Римом, а Даниил Галицкий согласился и получил титул «Русского короля». В 1249 году он начал переговоры о союзе с католической церковью и принял от папского легата (посланца) корону. Как писал виднейший историк Русской православной церкви А. Карташов, Даниил «не угадал преимущества решительной ориентации на татар и против латинского Запада князей и земель северо-восточных». Вероятно, эти уступки переполнили терпение православного населения. После семилетнего отсутствия главы церкви на престол митрополита взошел Кирилл. Он прославился поддержкой объединительной политики Александра Невского. Последующие митрополиты жили в Москве, всегда выступали миротворцами и уговаривали князей признать власть утвержденных ханов, даже налагая отлучение на княжество в случае неповиновения удельного князя, как было с Нижним Новгородом в 1365 году.

Митрополит Александр и Александр Невский объединились в защите православия. Многолетнее сотрудничество с ордынской администрацией принесло плоды. В 1261 году Александр вместе с мусульманином ханом Берке открыл в Сарае, столице Орды, новую православную кафедру, названную Сарской. Сын великого ученого и патриота Владимира Вернадского историк Георгий Вернадский писал: «Два подвига Александра Невского — подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке — имели единственную цель: сбережение православия как источника нравственной и политической силы русского народа». Именно за это спасение Русского государства и православной веры Александр Невский и был причислен церковью к лику святых.

Для более полного воссоздания картины по изучаемому нами вопросу следует знать и вот о чем. Сама Русь на протяжении нескольких столетий после официального принятия христианства представляла собой общество христианско-языческого двоеверия; «религиозно-мировоззренческий синкретизм утвердился в древнерусском обществе "сверху донизу", охватывая практически все социальные слои… Среди широких масс народа… число исповедовавших веру предков [т.е. язычество] сокращалось медленно, а временами даже резко возрастало. Подчиняясь давлению церковных и светских властей, низы (а отчасти и верхи) общества выполняли введенные обряды и предписания большей частью формально. В последнюю очередь происходили перемены в сознании» [Введение христианства на Руси. М., 1987, С. 266–267].

Ярким доказательством двоеверия служат археологические находки — лунарные и круго-крестовые солярные символы, амулеты и обереги, змеевики, широко распространенные среди славян еще и в XII–XIII и даже XIV вв., т.е. и через триста-четыреста лет после крещения Руси. Нельзя не обратить внимание на совпадение в датировке: языческая символика, судя по данным археологии, выходит из обихода, вытесняемая христианской, в XIII–XIV вв. Очевидно, не является случайным то, что именно нахождение Руси в составе Золотой Орды качественно изменило облик русского православия, дав толчок подлинной христианизации народа.

Обратим внимание на две важные детали в вопросе религиозной стороны взаимоотношений Москвы и Золотой Орды. Учреждение столичной Сарской епархии произошло при хане Берке — первом хане-мусульманине Золотой Орды. И далее: в столь консервативном явлении, как церковная иерархия, мы до сих пор видим следы значимости Сарая — до сего дня одним из ведущих лиц в Русской православной церкви является митрополит Крутицкий и Коломенский (во второй половине XV века Сарайская, или Сарская, кафедра, возглавляемая митрополитом Сарским и Подонским, была перенесена на Крутицкое подворье в Москве).

Отношение к Православной церкви со стороны Сарая определялось фактором веротерпимости. Ордынские ханы проводили политику религиозной толерантности; главным для ханов было не вероисповедание своих подданных, а их лояльность власти, личная преданность хану, вера в святость «дома Чингисхана». Батый «не придерживался ни одной из религий и сект»; после него в борьбе за власть столкнулись две политические группировки, одна из которых ориентировалась на единую Монгольскую империю (шаманисты и христиане-несториане во главе с сыном Батыя Сартаком), а вторая мечтала о создании независимого от Каракорума государства (мусульмане во главе с Берке). Несмотря на то, что после Берке к власти пришли несториане и язычники, процесс усиления мусульман был неостановим, и к началу XIV века они смогли поставить на престол свою креатуру — хана Узбека (1312–1342 гг.). Придя к власти, он «умертвил большое количество уйгуров — лам и волшебников [т.е. жрецов языческих культов] и провозгласил исповедание ислама».

Принятие ислама как государственной религии Золотой Орды не только не изменило, но и упрочило права Православной церкви; как замечает один из ведущих российских исламоведов А.В. Малашенко, «никаких попыток исламизировать Русь [со стороны Орды] не предпринималось». Более того, по замечанию востоковеда Р.Г. Ланды, «усиление ислама в Орде сопровождалось укреплением православия на Руси». Почему же? Приняв ислам, ордынские лидеры закрепили ту толерантность, которая была свойственна их предкам, тем более что Священный Коран особо выделял христиан в качестве «людей Писания», да еще как «наиболее близких по духу» к мусульманам.

Права христиан и Православной церкви особо оговаривались различными указами ханов. Согласно этим ярлыкам, за оскорбление христианский церкви и веры, уничтожение церковного имущества полагалась смертная казнь. В момент одного из острых политических кризисов, охвативших «пост-ордынскую» Русь, руководство церкви даже «вспомнило» о «справедливости» татар: во время бесчинств Ивана Грозного митрополит Филипп, будучи искренне верующим человеком, осмелился во всеуслышание критиковать царя такими словами: «До каких пор будешь ты проливать без вины кровь верных людей и христиан? Татары и язычники и весь свет может сказать, что у всех народов есть законы и право, только в России их нет».

В 1313 году хан Узбек дал ярлык митрополиту Петру. Хан признавал возможность различного понимания Божьего промысла: «Да не вступаются в церковное и Митрополиче никто же, занеже то Божие все суть; а кто вступится, а наш ярлык и наше слово преслушает, тот есть Богу повинен, и гнев на себя от него приимет, а от нас казнь ему будет смертная». Хан утверждал ответственность митрополита только перед Богом, а не перед государством. Подтверждая былые привилегии, обозначенные в Ясе, хан говорил только об одной обязанности духовенства: «Да правым сердцем и правою мыслию молит Бога за нас, и за наши жены, и за наши дети, и за наши племя». При этом даже не выполнившие данные условия должны были держать ответ только перед Богом: «А Попы, и Дьяконы… кто учнет не правым сердцем о нас молитися Богу, то грех на нем будет». Так, в лице ханов, в ставках которых они проводили много времени, митрополиты видели пример царской власти.

Идеологема «смирения», господствовавшая на Руси после монгольского нашествия, легко объяснима с точки зрения господствовавшего тогда мировоззрения: сакрализация власти, незыблемость установленной Богом наследной линии носителей власти в лице чингисидов. Ну и, конечно, церковь довольно скоро поняла всю выгоду своего особого положения в глазах ордынского престола, что и сказалось на ее политической позиции. После разгрома Золотой Орды Тамерланом в 1395 году начался кризис в отношениях Орды и Руси. Но прошло еще 85 лет до тех пор, пока московские князья отвергли власть хана Большой Орды. Российская история начала переписываться, и места «щедрых и милостливых царей» заняли «поганые враги христианской веры»… Но жизнь Александра Невского навсегда останется истинным примером разумных и взаимовыгодных отношений Руси и Орды.

Как пишет заместитель председателя ДУМЕР востоковед Ф. Асадуллин, «вплоть до завоевания Казани… бытовало устойчивое мнение, что “государство Русское от их границ на север и запад, до города Москвы, не выключая и самой Москвы” находилось в руках исламизированной татарской элиты… Социальная престижность всего ордынского, в том числе и связанного с исламом, в “Татарской Московии” (так именовали иногда Московскую Русь из-за сильных позиций мурз и беков) имела едва ли не абсолютный характер». Так, многие термины русского языка, обозначающие характерную для того времени одежду или ткани, происходят из тюркских, а также персидского и арабского языков; например «бархат», «кафтан», «кушак». Наглядным примером восточного влияния в этой области является распространение традиционного головного убора татар — тюбетейки (тафьи), ставшее к середине XVI века среди москвичей массовым. Тафья царевича Дмитрия Ивановича и сегодня доступна для обозрения — в Благовещенском соборе Кремля. Один из конфликтов митрополита Филиппа с царем Иваном Грозным возник из-за того, что какой-то опричник вошел в церковь в тюбетейке. Несмотря на противодействие церкви, мода распространялась все сильнее: к концу века все бояре под меховыми шапками носили тюбетейки.

Неверно считать, что влияние мусульманских государств на русскую цивилизацию в целом и Русскую православную церковь в частности ограничивалось лишь периодом зависимости Руси от Золотой Орды или постордынских ханств. Приведем следующий пример. В XVII веке, когда Россия была уже полностью независимым государством, она, проводя внутри страны политику крещения мусульман, на международном уровне поддерживала реноме дружественной к исламу страны. В 1625 году персидские послы привезли в Москву подарок шаха Аббаса — часть ризы (хитона) Иисуса Христа. Об этом хитоне, в котором якобы был распят Иисус Христос, рассказывали следующее: эта одежда типа мантии без рукавов, широкая и длинная, не являющаяся сшитой; «да и ныне де тем делом во Аравии платье носят, а словет по арапски ихрам». (Ихрам — одежда паломника, совершающего хадж в Мекку.)

Это событие стало настолько значительным для города и для всей Русской церкви, что в честь него был установлен особый праздник — Положение Ризы Господней в Успенском соборе Кремля. Шах сопроводил этот подарок письмом, в котором говорилось, что он «за государя [российского] Бога молит, и он, де, шах, чает, что и ево во святых своих молитвах к Богу [царь Михаил Федорович] помянет». Кроме того, шах особо подчеркивал близость двух религий: «и сам де он, шах, во Христа и в Матерь Ево пречистую Богородицу верует».

***

Свой собственный политический проект — «Третий Рим» ― церковь осторожно начинает «раскручивать» только с ослаблением центральной власти в Золотой Орде. Однако окончательное закрепление особого, надгосударственного статуса церкви, в результате чего произошло становление даже не государственной церкви, а церковного государства, произошло много позже — с приходом к власти Романовых.

Мы лишь поверхностно коснулись чрезвычайно интересного и до сих пор не изученного вопроса, вынесенного в заголовок. Не менее интересна и последующая эволюция взаимоотношений усиливающегося православия и российских мусульман, в первую очередь татар. Увы, они не сопровождались выражением «чувств благодарности» со стороны церкви. Не изменился и взгляд церкви на ислам, который по-прежнему считался «поганой и безбожной» ересью: физическое истребление и насильственное крещение мусульман стали не лучшими сторонами этих взаимоотношений в более позднюю эпоху. Размышляя над перипетиями исторических судеб, невольно задаешься вопросом: почему же мусульмане, столь гонимые и нелюбимые на Руси, всегда спасали ее от завоевателей — поляков, французов, немцев? Не потому ли, что со времен Невского они привычно обращали свои взоры туда, откуда шел общий враг — как для ислама, так и для православия?

Дамир ХАЙРЕТДИНОВ

Статья опубликована в Ежегодном научно-богословском сборнике статей и лекций
"Рамазановские чтения" № 1, 2006 г

На фото: Астраханская мечеть

21.02.2008

Ссылки по теме:

Историография как служанка идеологии или Забытая история Нижнего Новгорода

 

Вы можете поместить ссылку на этот материал в свой блог, скопировав код ниже:

Для блога/форума/сайта:

< Код для вставки

Просмотр


Прямая ссылка на материал:
<a href="http://www.islamrf.ru/news/culture/history/1674/">ISLAMRF.RU: Влияние Золотой Орды на становление Русской православной церкви</a>