RSS | PDA | Архив   Пятница 29 Март 2024 | 1433 х.
 

Суфизм в Волго-Уральском регионе в составе России: между мифами и реальностью

05.07.2013 15:01

В последнее время часто говорится о суфизме как о некой традиционной консервативно-охранительной основе российского Ислама, связанной с лояльностью к властям. Однако элементарное знание о восстаниях на Северном Кавказе и Средней Азии против российского владычества говорит о том, что именно суфийские ордена (тарикаты) и сети становились важнейшим инструментом мобилизации. Это касается не всех суфиев, но многих из них. Российское государство прежде всего требовало гражданской лояльности по отношению к себе и отрицало наличие лояльности, которая ставила себя выше общеимперской. Не отрицались знания, полученные у суфийских шейхов и возможность выстраивания суфийских сетей с их линии преемственности (сильсиля) на территории России, но сетей, не противоречащих политике верховной власти. Классическим примером этого является конфликт мюридов одного шейха Фаизхана б. Хозырхана аль-Кабули: первого муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания Мухаммеджана б. Хусаина (1788–1824) и Хабибуллы-ишана аль-Ури (Оруви), каждый из которых был лидером группировки, боровшейся за власть на территории округа ОМДС. Власти в итоге, жестко поддержали единого муфтия.

 

Нельзя не упомянуть, что только создание ОМДС, приведшее к наличию признанных государством религиозных лидеров, дало возможность для развития суфизма на территории Волго-Уральского региона. Это четко видно по суфийским сильсилям. Одновременно власти поняли, что суфийские сети являются источником конфликта, и следующий муфтий ОМДС Габдуссалям б. Габдуррахим (1825–1840) уже не был завязан на суфийские связи.

 

Часть мюридов Фаизхана аль-Кабули были и источником еще более прямой угрозы. По архивным данным, найденным Данилем Азаматовым, Абдаррахим Утыз-Имяни и Джафар б. Абди в 1785 г. были осуждены властями за то, что распространяли «шиитскую идеологию и призывали поднять оружие против неверных» (читай, христиан). После недолгого заключения эти деятели отбыли в Бухару и вернулись уже через достаточно долгое время. Абдаррахим Утыз-Имяни отметился здесь сочинением, направленным против первого из великих татарских улемов Абдуннасыра Курсави. По возращению в Россию оба вышеуказанных суфия получили поддержку башкирского кантонного начальника Лукмана б. Усмана. Абдаррахим Утыз-Имяни обрушился с критикой как на официальное духовенство Бухары, так и ОМДС. Он призывал восстановить обычаи предков (салаф) и отвергнуть обычаи неверных (куффар), включая даже сидение на стуле. Можно согласиться с М. Кемпером, что, по мнению Утыз-Имяни «тот, кто перенимает обычаи русских, тот и сам становится неверным». По своей сути это напоминает высказывание муфтия ДУМ Татарстана Камиля Самигуллина о том, что празднующий новый год с неверными сам становится неверным. Действительно Утыз-Имяни показывает полную антипатию к христианству, включая богослужение, употребление кож, выделанных немусульманами и даже употреблению самоваров (русских) и самого чая. Утыз-Имяни пишет, что распитие чая приводит к постоянным позывам мочиться: «народ идет в мечеть, а они идут к навозным кучам». Нельзя не согласиться с мнением М. Кемпера, что «по вопросу отношений с христианами… ал-Булгари занимал исключительно жесткую позицию». Это, в частности, проявилось в его точке зрения, что «Волго-Уральский регион (Булгар)… не исламская территория, а дар уль-харб («территория войны)…».

 

Позиция властей в отношении иностранных суфийских традиций наиболее явно была выражена в правление Николая I. 18 февраля 1836 г. император утвердил положение Комитета министров: «О воспрещении принимать дервишей в подданство России». В качестве аргумента против них указывается: «могущих по званию своему и набожности… иметь большое влияние на умы наших Магометан, которое всегда употребляют во зло, проповедуя между ними ненависть против Христиан и против самого правительства, дабы тем приобрести доверие своих единоверцев и возможность жить на их счет». Символично, что Утыз-Имяни умирает за полгода до издания данного положения, а оставшиеся суфии российского происхождения в Волго-Уральском регионе предпочитают сохранять лояльность устоям империи.

 

Суфизм в джадидскую эпоху

 

Изменение политической ситуации в период Крымской войны 1853–1856 гг., выразившееся в ликвидации Казанской татарской ратуши и ратуши в Каргале близ Оренбурга, наступление на монопольное экономическое положение татар и их пропаганду ислама среди казахов и башкир вынуждают буржуазию перейти к политике защите устоев Ислама. Так, буржуазия Троицка оказала финансовую поддержку Зайнулле Расули в его пропаганде ислама и укреплении ордена Накшбандийа. В Казани купец Мухаммеджан Галиев финансирует вместе с Садыком Галикеевым и Сулейманом Аитовым медресе своего сына — шейха Накшбандийи Галимджана, материально обеспечивая его деятельность по объединению мюридов вокруг себя. Местом обитания наиболее влиятельных шейхов рубежа XIX–XX веков становятся Татарские слободы городов, а не аулы.

 

После смерти муфтия ОМДС Габдулвахида Сулейманова в 1862 г. новыми председателями ОМДС становятся мурза Салим-Гирей Тевкелев (1865–1885) и выпускник 1?й Казанской гимназии, мировой судья Мензелинского уезда Мухаммедъяр Султанов (1885–1915). Встает вопрос о духовном лидерстве в умме ОМДС. И здесь суфийские сети вновь становятся незаменимыми. Королем татар будут назвать Зайнуллу Расули (1833–1917), обладавшего максимальным числом мюридов среди татар, башкир и казахов. Он прославился и как человек, обеспечивший поддержку реформ джадидов в рядах уммы, особенно в сельской местности. По доносу лидеров кадимизма среди башкир Габдулхакима Курбангалиева он был выслан в Вологодскую и затем Костромскую губернию и возвращен по личному ходатайству муфтия С.-Г. Тевкелева. В 1884 г. З. Расули был избран имамом пятого прихода Троицка, и возглавил медресе, названное его именем.

 

Если С.-Г. Тевкелев обладал личными связями, состоянием и статусом, то М. Султанов мог только лавировать между властями и лидерами мусульманских городских общин. Благодаря комбинированному авторитету суфийского наставника, врачевателя, ректора медресе, автора фетв и личному состоянию З. Расули сумел стать лидером уммы ОМДС как никто до него. Наряду с традиционными мусульманскими формами в лице суфийской сильсили (по линиям накшбандийа-муджаддидийа, а затем и халидийа) он использовал и инструменты современной цивилизации в лице печатного станка, железной дороги и электрогенератора, которые облегчали для его мюридов как личный контакт, так и понимание его идей. К нему стекались ученики из Сибири, с китайской границы, из Туркестана, Казахстана, Дагестана и Казани. Зайнулла-хазрат постоянно общался с людьми, и это давало ему уникальную возможность для понимания ситуации на местах в стране, где не только царила цензура, но и мусульманам округа ОМДС до осени 1905 г. не давали создать периодические издания. В 1905–1906 гг. Зайнулла Расули будет поддерживать политические цели джадидов, включая прежде всего равноправие всех российских граждан и избрание единого лидера для всех российских мусульман.

 

В мае 1917 г. уже после смерти Зайнуллы-хазрата сбылась его давняя мечта: муфтием российских мусульман был избран его мюрид шейх Галимджан Баруди (1917–1921). Однако в условиях краткосрочной демократии, наступившей в России весной-осенью 1917 г. общество предпочло выборы и публичные дискуссии неформальным связям внутри суфийского братства. Даже до конца 1920?х гг. Центральное духовное управление под руководством Ризаэтдина Фахретдина (1921–1936) опиралось на официальные структуры в лице ЦДУМ, Голямалар Шурасы (Совета улемов), региональные мухтасибаты. Возрождение личных суфийских связей приходится на 1930?е гг., когда были уничтожены структуры ЦДУМ на местах и в 1936 г. было арестовано руководство ЦДУМ. Бродячие или безмечетные муллы опять стали мрачной реальностью. Новый муфтий ЦДКМ Габдуррахман Расули (1936–1950, сын Зайнуллы-ишана) выдавал свидетельства такого рода имамам. Центром суфизма стал аул Курманаево Нурлатского района Татарстана. Но этот период кончился быстро. В настоящее время целый ряд деятелей пытается объявить себя ишанами. Однако И. Минуллин и А. Минвалеев пишут о том, что традиция зикров (радений) в Татарстане прервалась.

 

Суфийские традиции подразумевают, прежде всего, добровольное признание мюридами авторитета шейха, а не выстраивание некоей вертикали под конкретного человека. Такой вариант вряд ли принесет реальные результаты…

 

Айдар ХАБУТДИНОВ,
доктор исторических наук

 

Материал опубликован в газете "Медина аль-Ислам", №141-142.

Вы можете поместить ссылку на этот материал в свой блог, скопировав код ниже:

Для блога/форума/сайта:

< Код для вставки

Просмотр


Прямая ссылка на материал:
<a href="http://www.islamrf.ru/news/culture/history/28221/">ISLAMRF.RU: Суфизм в Волго-Уральском регионе в составе России: между мифами и реальностью</a>