RSS | PDA | Архив   Четверг 28 Март 2024 | 1433 х.
 

Суфии и власть на Северо-Восточном Кавказе: Из истории взаимоотношений

07.10.2008 18:32

На разных этапах распространения суфизма в Дагестане взаимоотношения суфиев и Российского государства было неодинаковым и, в зависимости от исторических реалий, существенно менялось.

В российской и зарубежной историографии постулируется тезис о том, что суфийское братство Накшбандийа под влиянием как внешних, так и внутренних факторов, на Кавказе претерпел значительные изменения и трансформировался в новое религиозно-политическое учение – мюридизм, в основе которого лежала идея джихада – сопротивления русскому владычеству на Кавказе. Однако, письменные арабоязычные источники этого периода рисуют обратную картину, вследствие чего, такое устоявшееся мнение требует дополнительной интерпретации.

В своих проповедях три первых имама – Гази Мухаммад, Гамзат-бек и Шамиль обращались к населению с требованием отказаться от местных норм социально-правовых отношений – адата и следовать нормам шариата. Но редко какой источник сообщает о том, что в проповедях Мухаммада ал-Яраги или Гази Мухаммада звучали призывы следовать тарикату. Более того, общеизвестен тот факт, что накшбандийский шейх Джамалуддин ал-Гази-Гумуки отказался дать Гази Мухаммаду разрешение вести войну с Россией. И даже когда Мухаммад ал-Яраги разрешил Гази Мухаммаду начать газават, свой поступок он объяснил Джамалуддину тем, что для свержения царского правительства на Кавказе нужны военные полководцы, так как одни муллы и суфийские шейхи ничего не могут сделать.

Действительно, со стороны шейха Мухаммада ал-Яраги звучали призывы сопротивления российской экспансии на Кавказе. Но возникает вопрос, насколько эти призывы вести джихад с неверными соотносятся с тем, что писали в своих трудах по суфизму сами накшбандийские шейхи периода Кавказской войны. Наш анализ этих работ показал, что в их основе лежат духовно-нравственные аспекты: отказ от земных благ, работа над нравственным самосовершенствованием, непричинение зла своим близким, беспрекословно выполнять предписания шариата и муршида. Таким образом, в этих трудах лежит идея большого джихада, который в интерпретации суфиев направлен на борьбу мусульманина со своими пороками и нравственное. Только очистив свое сердце и свои помыслы в суровой борьбе со злом, мусульманин может считать себя вправе поучать других. Не лишним будет отметить, что ни в одном суфийском трактате дагестанских авторов нет ни слова о малом джихаде – войне за веру.

Другие арабоязычные письменные источники также косвенно подтверждают это. В частности, в арабоязычных письмах эпохи Шамиля практически нет ни одного, где к нему обращались бы как к шейху или где обсуждались бы вопросы суфийской практики, что обычно было широко распространено в переписке шейхов и их муридов. Арабоязычные источники, переведенные на русский язык, в частности хроника секретаря имама Шамиля Мухаммад Тахира ал-Карахи «Барикат ас-суйуф ал-джабалийа» и зятя имама Абдурахмана ал-Гази-Гумуки «Китаб ат-тазкира» косвенно свидетельствуют о том, что практикующих суфиев в имамате Шамиля было незначительное количество. Понятие «мюридизм» означало не столько религиозно-мистическое учение, сколько использовалось в военном значении. Муридами стали называть не только последователей суфизма, но и воинов имама.

М. Кемпер справедливо отмечает: «В шамилевское время лишь немногие муриды были практикующими суфиями,большинство же относились не к «тарикатским», а к «наибским» муридам, т.е. к элитной военной гвардии Шамиля. Они принимали участие лишь в обрядах громкого зикра, который во время походов Шамиля стал своего рода солдатской песней. Ни в каких других суфийских практиках они не участвовали». В источниках также можно найти немало свидетельств в пользу этой теории. Так известный дагестанский историк и просветитель Хасан Алкадари писал: «Тарикат… не есть новое учение, обязывающее людей пускать в ход кинжалы и сабли, а скорее есть путь, делающий людей более кроткими, терпеливыми, смиренными». Другой автор, вышеупомянутый Абдурахман ал-Гази-Гумуки так же отмечал: «Тарикат не терпит джихада…Тарикат, который принял Газимухаммад от моего отца (Джамалуддина из Газикумуха – Ш.Ш.), не велит вести джихад, так как он (признает) только упоминанием Аллаха Всевышнего (зикр), не более».

С этим мнением трудно не согласится, с учетом как примеров современной практики тарикатских братств, так и исторических фактов. Так, большинство участников движения Шамиля никак не были связаны с суфизмом, а само понятие «шейх» в отношении лидеров национально-освободительного движения Гази-Мухаммада, Гамзатбека и Шамиля, а дальнейшем Хаджи-Мухаммада Согратлинского и Нажмутдина Гоцинского, означало не суфийский шейх, а шейх-предводитель, имам. Подтверждением этому может служить то, что трое из вышеназванных имамов не являлись суфийскими шейхами. То есть суфийское значение термина «шейх» было преобразовано в значение «политический, военный лидер». Любопытно, что во многих обнаруженных нами арабоязычных списков силсила – генеалогической цепочке духовной преемственности в тарикате, имена таких шейхов как Шамиль и Гази-Мухаммад отсутствуют. Другие преемники Джамалуддина ал-Гази-Гумуки, такие как Мама Дибир ар-Ручи и Мухаммад ал-Хуккали вообще не принимали участие в Кавказской войне.

Конечно, было бы неверным ставить под сомнение то, что сам Гази Мухаммад и Шамиль были накшбандийскими шейхами, также как и вовсе отрицать роль суфизма в Кавказской войне.  
Поскольку со стороны официальных чиновников царской администрации была выдвинута определяющая роль суфизма в Кавказской войне, то после падения имамата Шамиля, российские власти на Кавказе уделяли пристальное внимание распространению суфизма.

В 1877 г в Дагестане и Чечне вспыхнуло восстание, основными причинами которого было искусственное ограничение роли духовенства в жизни дагестанского общества, лишение его реальной власти в светской сфере, выселение влиятельных духовных лиц, попытки христианизации и русское переселенческое движение, создание конкурирующей системы образования, ограничение сферы использования арабского языка и шариатских норм права и другие причины, прежде всего связанные с идеологическими и политическими воззрениями дагестанского духовенства.

В историографии о восстании 1877 г. сообщается о том, что наиболее влиятельный суфийский шейх в послешамилевскую эпоху Абдурахман ас-Сугури был против этого восстания и только повинуясь воле народа, он дал добро на это восстание. Но, тем не менее, источники однозначно сообщают о том, что ни он, ни его последующий преемник в Накшбандийи хаджи Муса ал-Кукни не хотели начинать восстание. Ввиду того, что духовным лидером этого восстания все же был избран суфийский шейх Абдурахман ас-Сугури, чиновниками царской администрации была проведена параллель этого восстания с Кавказской войной, и суфизм подвергался дальнейшему преследованию как идеология, способствующая, на их взгляд, мусульманскому сопротивлению империи. Есть многочисленные факты преследования российской администрацией на Кавказе последователей суфизма.

Победу февральской революции и предоставление многим народам демократических свобод представители духовенства Дагестана решили использовать для создания на Северном Кавказе теократического государства – Имамата. В мае 1917 года на съезде горских народов Кавказа во Владикавказе был образован Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана. На этом же съезде муфтием Северного Кавказа единогласно был избран Нажмутдин Гоцинский.

В советской историографии отмечается положительная роль накшбандийских и шазилийских шейхов Сайфуллы-кади Башларова и Хасана Хильми Кахибского в установлении Советской власти в Дагестане. На наш же взгляд это весьма спорный вопрос. В этом отношении любопытна политическая деятельность шейха Сайфуллы-кади Башларова. Проведя большую часть жизни в Поволжье, он не оставался в стороне от бурных политических событий Дагестана первой четверти ХХ века. В 1914 г. Сайфулла-кади возглавил антиписарьское восстание в Дагестане, за что был сослан в Казанскую губернию. В 1915 г. он возвращается в Дагестан, где продолжал работать кадием. После революции 1917 г. Сайфулла-кади был избран членом Российского учредительного собрания, вошел в состав Дагестанского временного областного комитета. После установления Советской власти в Дагестане в 1918 г. Сайфулла-кади возглавил отдел духовных дел Дагестанского Военно-Революционного Комитета.

В 1918 г. в Порт-Петровске и Темир-хан Шуре появились Военно-революционные комитеты, однако, уже в 1919 году Советская власть под ударами добровольческой армии Деникина пала. Некоторые лидеры большевиков были расстреляны. Интересна позиция некоторых лидеров духовенства по отношению к армии Деникина.

Нажмутдин Гоцинский не захотел организовывать сопротивление деникинцам и вскоре после захвата ими Темир-хан Шуры, удалился в горы, заняв нейтральную позицию. Однако шейхи Узун-хаджи Салтинский и Али-хаджи Акушинский организовали партизанские отряды, а сам Али-хаджи Акушинский возглавил антиденикинское движение. Благодаря военной поддержке партизанскими отрядами шейха Али-хаджи Акушинского Красной армии, в 1920 годах в Дагестане была установлена Советская власть. Вскоре, однако, под руководством Нажмутдина Гоцинского в Дагестане началось восстание против Советской власти, в котором участвовали некоторые суфийские шейхи. После подавления этого движения, в мае 1921 года в Дагестане окончательно установилась Советская власть.

20 ноября 1923 г. при содействии советских органов в селении Кахиб Гунибского округа под председательством шейха Хабибуллы Кахибского был проведен съезд мусульманского духовенства Дагестана. На съезде присутствовало 76 представителей духовенства, в том числе кадии, муллы, и шейхи.

В повестку дня были включены вопросы взаимоотношения духовенства и Советской власти, религиозного образования, и мнения мусульман относительно действий Нажмутдина Гоцинского. В резолюции съезда говорилось, что «все мусульмане должны от души подчиниться существующей сейчас Советской власти и всеми силами помочь ей во всем и рука об руку с нею бороться против врагов Советской власти». Было также отмечено, что «…отныне мы будем помогать Советской власти окрепнуть, чтобы она могла улучшить положение бедноты, ибо Аллах и Пророк учили любить бедных, помогать им и тем, кто заботится о них».

В отношении Нажмутдина Гоцинского делегаты съезда заняли жесткую позицию. В частности, на съезде было заявлено, что «за тяжелый период с начала 1918 года и конца 1920 года мы все убедились, что самозванный имам Нажмутдин Гоцинский – есть злой дух, который кроме несчастий, осиротения, овдовения и всяких других бедствий ничего населению не дал. Мы все видим, что сам Аллах проклял Нажмутдина Гоцинского, осыпая каждый шаг его неудачей и проклятиями безвинных жертв его работы».

Помимо этого, делегатами съезда было составлено и послано в Москву письмо В.И. Ленину с приветствием и заверением о помощи дагестанских мусульман Красной Армии.

В бурных политических событиях периода гражданской войны сложно сказать какая идеология и какие политические идеи были близки дагестанским суфиям. Ведь в двух противоборствующих лагерях активную политическую деятельность проявляли суфийские шейхи непосредственно обоих накшбандийских линий в Дагестане – Накшбандийа-Халидийа и Накшбандийа-Махмудийа, причем на стороне обеих политических группировок стояли шейхи, а соответственно и их муриды как одной, так и другой ветвей. Этот момент так же может косвенно свидетельствовать о том, что идеология суфизма никак не была связана с политической борьбой в Дагестане в период гражданской войны. 
Гарантии свободы совести, выдвигаемые социалистической группой, привлечение на свою сторону или установление довольно сносных отношений с наиболее авторитетными суфийскими шейхами (Али-хаджи Акушинским, Сайфуллой-кади Башларовым, Хасаном Кахибским) и лидеров духовенства (Абусуфьяна Акаева, Али Каяева, и др.) способствовало поддержке большей частью мусульман Дагестана большевиков и установлению Советской власти в Дагестане.

Однако первые мероприятия Советского правительства свидетельствовали о несоответствии взглядов верующих мусульман и действий правительства. Гарантии, выдвигаемые большевиками мусульманам о внимательном отношении к религии и духовенству, после утверждения советской власти не были осуществлены. Укрепив свои позиции в Дагестане, органы Советской власти начали повсеместную борьбу с влиянием духовенства на массы.

Давление органов Советской власти на религию и на систему религиозного образования, способствовало активизации представителей мусульманского духовенства против советских учреждений. Активную деятельность в этом плане развернул шейх Али-хаджи Акушинский. Так, в начале октября 1924 года в селение Зидьян Дербентского округа на должность сельского кадия прибыл мурид Али-хаджи Акушинского Саид. Он организовал мадраса, куда жители села начали посылать своих детей. Саид с первых же дней начал вести агитацию против советской системы образования, говоря, что в советской школе детей развращают и направляют против мусульманской религии.

В 1925-1927 годах Али-хаджи Акушинский совершил ряд поездок по некоторым селам Дагестана, где он выступал против коммунистов, призывая верующих не слушать их.

Пользовавшийся большим авторитетом среди верующих, Али-хаджи Акушинский после 1926 года начал терять свой авторитет. Если в прошлые годы его влияние распространялось на большую часть Центрального и предгорного Дагестана, то после 1928 года его влияние было подорвано во многих селах региона, резко упало посещение шейха муридами.

В середине 20-х годов наблюдается активизация деятельности суфийских шейхов. Значительно увеличилось количество муридов шейха Арсланали Казанищенского, имевшего свое мадраса в селении Нижнее Казанище, а также в селах Эрпели, Ишкарты, Буглен. Вследствие проповедей муллы из с. Чагаротар - мурида шейха Хасана Кахибского, жители Хасавюртовского округа приезжали в Кахиб и становились муридами этого шейха.

После 1926 года эти шейхи сопротивлялись мероприятиям Советской власти в Дагестане. Своими проповедями в мечетях, на сходах сельских обществ они дискредитировали советскую власть, вели борьбу против коллективизации, закрытия мечетей и изъятия вакфов.

Под влиянием их проповедей повсеместно в республике начались выступления против Советской власти. Наиболее ожесточенное выступление мусульман против мероприятий Советской власти было в апреле – мае 1930 года в некоторых районах Южного Дагестана. Руководителем этих выступлений был шейх Мухаммад-хаджи Рамазанов (Штульский).

Органами ОГПУ в начале мая 1930 года восстание было подавлено. К ответственности были привлечены 316 человек, из них 104 осуждены на различные сроки. Руководители восстания – всего 10 человек, в том числе шейх Рамазанов были расстреляны.

В декабре 1928 года Дагестанским отделением ОГПУ в Даргинском округе была раскрыта так называемая «контрреволюционная» группа, возглавляемая Али-хаджи Акушинским и его старшим сыном Магомедом. Постановлением Коллегии ОГПУ Дагестана от 30 апреля 1929 года были приговорены к высшей мере наказания – расстрелу, осуждены к различным срокам лишения свободы (от 5 до 10 лет) 62 жителя Даргинского округа, из них 29 человек были приговорены к расстрелу, остальные были сосланны на каторгу. Вскоре после ареста детей и членов семьи 8 апреля 1930 года Али-хаджи Акушинский скончался.

Кроме него другим авторитетным шейхом Нагорного Дагестана был Хасан Кахибский. Кроме того, шейхами себя считали еще 14 человек, которые считали себя последователями умерших шейхов Шарафутдина Кикунинского, Ибрагима Кучрабского, Тагира Чиркеевского, Мухаммада-хаджи Штульского, Мухаммада Балаханского, Хусейна Хуштадинского и др. В 1930 г. в Дагестане насчитывалось несколько десятков тысяч мюридов во главе с шейхами.

Однако, преследования последователей тариката со стороны советской власти привела к тому, что количество муридов уменьшилось. Сам Хасан Кахибский был арестован в 1927 органами ОГПУ за контрреволюционную деятельность, однако впоследствии был освобожден. 29 июля 1937 г. он был повторно арестован и заключен в Хунзахскую крепость. Постановлением тройки НКВД ДАССР от 15 ноября 1937 года за № 40 Хасан Кахибский был приговорен к расстрелу. 23 декабря 1937 года приговор был приведен в исполнение. Незадолго до своего ареста он передал иджазу Мухаммаду Дибирову (1885 – 1942) из селения Асаб Кахибского района. Он также был арестован органами НКВД и посажен в тюрьму г. Дербента, где вскоре и скончался. Был выслан за пределы Дагестана и накшбандийский шейх линии Мухаммад-хаджи Дейбукский, который долгое время был вынужден жить в Киргизии и вернулся на свою родину лишь после 1953 года.

Активная антирелигиозная пропаганда среди дагестанского населения, административные и уголовные преследования активистов суфийских братств привели к тому, что к 40-м годам ХХ в. легальная деятельность в Дагестане была прекращена. Несмотря на преследования властей, нелегальная деятельность суфийских братств продолжалась.

В середине 40-х гг. ХХ века, наступила оттепель в отношении ислама.

Впервые в истории (в 1944 году) на Северном Кавказе был создан муфтият – Духовное Управление мусульман Северного Кавказа. Создание муфтията являлось частью политики советского правительства, проводимой для мобилизации гражданских и патриотических чувств советских мусульман в период войны. Естественно, деятельность этого официального органа мусульман Северного Кавказа жестко контролировалась государством.

Вполне естественно, что, видя в суфизме народную форму ислама, сложность контроля суфийских общин со стороны государства, деятельность суфийских братств весь советский период жестко преследовалась.

Более того, через ДУМСК советское государство пыталось бороться против суфизма, о чем свидетельствуют фетвы, издаваемые ДУМСК против многих суфийских обрядов (мавлид, зияраты шейхов, зикр и т.д.).

Фактически советское правительство через официальный орган мусульман Северного Кавказа – ДУМСК выступало против «народного ислама», связанного со многими элементами суфийской обрядовой практики. В народной молве сохранились воспоминания о преследовании представителями советской власти суфийских шейхов (Мухаммад-Арифа Кахибского, Меселасул Мухаммада Хучадинского, Мухаммад Амина Параульского и др.)

Возрождение религиозной жизни, в том числе и суфийских братств, в республике началось со второй половины 80-х годов ХХ в.

Новые законы РФ и РД о свободе совести, значительно расширившие права верующих, способствовали резкой активизации деятельности религиозных организаций, в том числе и суфийских братств в Дагестане. После упразднения в 1991 г. Совета по делам религий в Москве суфийские общины вышли из под негласного государственного надзора.

В мае 1989 г. был созван съезд мусульман Северного Кавказа, где было принято решение о смещении с должности старого муфтия Махмуда Геккиева и формирование нового Духовного управления мусульман Северного Кавказа. Не останавливаясь подробно на истории формирования нового муфтията в пост-советскую эпоху, хочется просто отметить, что именно с этого периода за весь досоветский и советский периоды именно суфийский ислам перестал быть объектом давления со стороны государства.

Первым муфтием нового Духовного управления был Магомед-Мухтар Бабатов впоследствии один из наиболее влиятельных суфийских шейхов республики. Все последующие муфтии так же имели непосредственное отношение к суфизму.
В пост-советское время идеологическая работа нового муфтията отличалась значительным акцентом на суфийские ценности. Многие культовые места (зияраты) были восстановлены и стали объектом посещения со стороны мусульман республики. Были построены или восстановлены сотни мечетей, открылись исламские университеты. 
И наконец, хотелось бы немного сказать и в отношении государства к традиционному исламу в пост-советское время.

Вследствие сложной политической ситуации не только на Кавказе, но во всей России в начале 90-х гг. религиозная жизнь в республике на некоторое время выпала из поля зрения государства.

Идеологическое противостояние между суфиями и салафитами на начальном этапе не находили поддержки и понимания со стороны чиновников. Конечно, ввиду раскола мусульманской части населения по этническим и территориальным интересам, создание национальных муфтиятов не могли не беспокоить руководство республики. Со стороны некоторых представителей региональной власти были даже попытки объединить муфтияты, а в их лице и мусульман республики, посадить за стол переговоров приверженцев двух противоположных идеологических сторон – последователей традиционного ислама и салафитов.

Несмотря на эти попытки, в целом, правительством республики не была выработана стратегии против распространения экстремизма.

Таким образом, суфизм – религиозно-мистическое учение, во главе которого стоит нравственное самосовершенствование мусульмание, его внутренняя борьба со своими пороками, такими как жадность, зависть, высокомерие и т.д. Неслучайно суфии ставят большой джихад – борьбу со своими внутренними пороками гораздо выше малого джихада – войну за веру. Несмотря на то, что суфии в мусульманском мире иногда и вмешивались в политику, все же эта гибкая система, которая в течение веков существовала в Дагестане настолько адаптировалась к местным реалиям, что приобрела черты, отличающую ее от аналогичных братств в других мусульманских регионах. В настоящее время суфийские общины Дагестана являются наиболее активными сторонниками существующей власти. 


Автор: к.и.н. Шамиль Шихалиев

Статья ранее более негде не публиковалась

 

Вы можете поместить ссылку на этот материал в свой блог, скопировав код ниже:

Для блога/форума/сайта:

< Код для вставки

Просмотр


Прямая ссылка на материал:
<a href="http://www.islamrf.ru/news/culture/history/4970/">ISLAMRF.RU: Суфии и власть на Северо-Восточном Кавказе: Из истории взаимоотношений</a>