Сильная женщина

Гостьей нашей сегодняшней «Чайханы» — талантливой смелой чеченской певицей Лизой Умаровой — восхищается весь мир, но сама она остается в тени. Она исполняет песни, рожденные из глубины души, и счастлива, что стала народной певицей — для нее это самое ценное признание.

— Лиза, расскажите о себе, своей семье, о детстве.

— Я родилась и выросла в Казахстане. Только в 1980­х годах семья переехала в Грозный. Мой отец Сулим Умаров в 16 лет был единственным грамотным человеком в нашем селе. Потом он окончил два московских института. Был партийным, всегда занимал руководящие посты. Он уникальный человек: продолжал играть в футбол за сборную Алма­Аты, уже имея десятерых детей. Сейчас отец — старший в нашем древнейшем уважаемом роду Моцарх.

    Уже 20 лет как не стало мамы. Она превосходно играла на гармони, в доме всегда звучали старинные чеченские мелодии в ее исполнении.

— А как начиналась и складывалась ваша творческая деятельность?

— Я окончила Ярославский театральный институт, мечтала стать драматической актрисой, но не сложилось.

    В 2002 году я начала писать стихи, в 2004­м вышел в свет первый альбом, который пользовался популярностью. Я не ожидала такого резонанса.

    Когда начала петь, не помню. Пела в основном русские и европейские песни, потому что тогда чеченский фольклор был практически недоступен.

— Вот откуда у вас в сопрано ярко выраженный славянский акцент?

— Я росла среди русских, литовцев, украинцев, немцев. В моем классе училась только одна казашка, а я была единственной чеченкой. В Грозный с семьей переехали в восьмидесятые годы. Когда началась война, я оказалась одна с тремя детьми на руках. Дом был разрушен до основания. Мне не оставалось ничего, кроме как увезти сына и дочерей подальше от беды. Оказавшись в Москве, я зарабатывала на проживание реализацией исламской литературы и периодических изданий при мечетях.

    Это был очень сложный, если не сказать мучительный период в моей жизни, но я счастлива, что попала на это поприще. Благодаря своей работе я пришла к главной истине, осознала смысл существования всего живого. Я оказалась в кругу одухотворенных людей — мусульман России разных национальностей. Вместе с получаемыми знаниями об Аллахе и самой совершенной религии — Исламе — ко мне пришло спокойствие, я избавилась от суеты, тревог, страхов. Поняла, что нужно полагаться на Аллаха, уповать на Его помощь. Человек не способен повлиять на ход событий, а может только заслужить милость Аллаха, совершенствуясь в своей религии.

— Действительно, это осознание — чудо в жизни людей, не лишенных милости Всевышнего. Но почему вы назвали его очень трудным для себя?

— В 1999 году я попала на телекомпанию «Исламский мир», начала заниматься распространением духовно­просветительской литературы. Было сложно прокормить троих маленьких детей в чужом, неприветливом городе. Мало того, что мне, чеченке, беженке без прописки, мягко говоря, нужно было избегать попадаться на глаза правоохранительных органов — меня притесняли даже те, кто сам был в подобной ситуации.

    Всегда буду помнить с теплотой в сердце и благодарностью моих друзей: таджиков, узбеков, киргизов — всех мусульман, помогавших мне. Они сильно поддержали меня в тот сложный период. Они успокаивали и подбадривали меня каждый раз, когда я теряла веру в свои силы, когда ломали мои столы, разбрасывали газеты, журналы и книги. В последний раз это случилось в месяц Рамадан. Одна женщина перевернула мой стол­прилавок, из­за страшной слякоти весь товар был испорчен. Я не знала, как быть дальше, стояла и плакала от обиды…

    Теперь у меня есть свой интернет­магазин «Вайнах», распространяю по всему миру исламскую литературу и кинопродукцию, книги по истории, культуре, традициям вайнахов — вообще все о чеченцах, периодические издания, аудио­ и видеоматериалы, плакаты, значки, символику.

    Это дело приносит мне огромное удовольствие, способствует духовному развитию. Особенно важно то, что постоянно нахожусь в обществе единомышленников. Хвала Всевышнему, что моя деятельность способствует совершенствованию в религии и позволяет содержать своих детей, не зависеть ни от кого кроме Аллаха.

— Среди мусульман существует мнение, что петь нельзя и даже музыку слушать — грех. Что вы думаете об этом?

— Я никогда не думала петь на сцене, но, написав песни на глубоко волнующие меня темы, ощутила сильную потребность поделиться с окружающими. Всем нравилось, говорили, что у меня хорошие вокальные данные. Выйти на сцену меня убедил наш знаменитый певец Сулейман Токкаев. Он сказал, что таких голосов, как у меня, на чеченской эстраде нет. Я долго размышляла над его словами. Был даже период, когда я молила Аллаха отнять у меня голос, если петь — это грех. Затем обратилась с вопросом к уважаемому алиму — имаму московской мемориальной мечети Шамилю Аляутдину. Он сказал мне, что если песни патриотические, если они направлены на духовно­нравственное воспитание общества, призывают к миру, добру, любви к Аллаху, матери, Родине, Ислам не запрещает их петь.

— Вы действительно категорически отказываетесь петь в ресторанах?

— Более того, никогда этого не буду делать! У моих песен совсем другая тематика. Те люди, которые сейчас сидят в дорогих московских ресторанах, сидели там и тогда, когда в Чечне шла война. Солдаты у них на родине пили «для храбрости», чтобы уничтожать наш народ, а самые состоятельные благополучно спасшиеся чеченцы пили водку и заказывали музыку. Я никогда не смогу петь для этих людей. Столько было пролито крови, земля чеченская обагрена ею. В каждом доме утрата, разорение и боль, а что празднуют они — посты, портфели, ордена? Как и о чем мне петь для них?

— Ваши дети понимают эту категоричность? Они уже не маленькие, не хотят ли они, чтобы мама стала звездой, получала огромные гонорары, наконец, обзавелась собственным жильем?

— Мои дети, конечно, хотели бы жить безбедно. Но мое счастье в том, что они не боятся трудностей. Сын Мурад мечтает о карьере режиссера, но так как жизненный опыт убедил его в том, что на творчестве много не заработаешь, он готовится посвятить себя заботе о нас. Дочери Малика и Лейла ходят в музыкальную школу и мечтают о собственном модельном агентстве. Я стараюсь сделать все, чтобы они оставались настоящими мусульманами и вайнахами. Здесь, на чужбине, очень сложно сохранить родной менталитет, колорит языка, духовное наследие предков, но мне с детьми возвращаться некуда.

— Вы выступали на главных теле­ и радиоканалах многих стран, о вас писали все известные мировые СМИ, а первой была Анна Политковская. Вы часто встречались с ней?

— Она была первая, кто сказал, что я чеченка. Ее статья называлась «Чеченское Любэ». А в последующие годы до дня ее гибели мы периодически встречались. Наши отношения были основаны на взаимном уважении и понимании. Она действительно очень много сделала для моего народа, была мужественной и глубоко порядочной журналисткой.

— В Интернете есть ваш сайт, на котором много восторженных отзывов иностранцев, жителей стран, бывших в составе СССР. О чем они пишут вам?

— В основном признаются в любви (смеется), благодарят за песни, которые сближают и даже сплачивают народы, дают понять, что на самом деле происходит в Чечне, позволяют узнать наш народ. Один американец спросил: «Где найти песни прекрасной “Лайзы Умаровой”? Они преследуют меня по ночам как белые ангелы…» А один из самых дорогих для меня отзывов — это сообщение украинки, которая сказала, что ради меня приняла Ислам. Я ей ответила, что верить надо не ради меня, а ради Аллаха…

— Единственное звание, присвоенное вам, — «Заслуженная артистка Ингушетии». Будучи популярной, не стать признанной, наверно, обидно?

— Меня больше разочаровало, когда в прошлом году сорвали концерт в помощь детям­инвалидам, подорвавшимся на минах. Я готовилась к нему, когда мне позвонила сотрудница очень солидной организации и сказала, что они берут на себя все хлопоты по подготовке к концерту. А через несколько месяцев, буквально накануне концерта, заявили, что они отказываются проводить его.

    Чтобы стать признанной, мне надо стать другой! Петь о другом и по­другому, исполнять свои песни по ресторанам, получать за это огромные гонорары и заводить нужные связи с бомондом, а не обижать их категоричным отказом и наживать этим, мягко говоря, недоброжелателей.

    Звания и почести мне не нужны, я хочу петь и знать, что нужна своему народу, и больше всего в жизни хотела бы остаться на родине. А единственное звание, которое вы упомянули, я получила, когда исполнила песню на чеченском языке о платке, брошенном мною, чтобы в Чечню возвратился мир, который, вернувшись домой, я нашла в крови. Президент Ингушетии тут же объявил о присвоении мне звания. Эта песня уже исполнялась на польском радио в сопровождении симфонического оркестра Польши.

— Почему же вы не возвращаетесь с детьми в Чечню, если искренне желаете этого?

— В Москве у нас очень много трудностей, но на родине будет еще сложнее. Во­первых, у меня нет жилья. Как драматическая актриса я не смогу, даже устроившись в филармонию, содержать себя и троих детей. Как певица я официально не запрещенная, но сил добиться разрешения провести концерт у меня не хватает.

— У вас есть новые песни, скоро можно будет услышать их?

— Они готовы, а когда выйдут в свет — это вопрос финансовый. Тематика та же: моя Чечня, мой народ, его честь, достоинство и гордость!

    В сентябре я побывала в Казани на форуме мусульманок России. Выступила там с приветственной речью, в которой призывала сестер по вере препятствовать злу, насилию и жестокости окружающих нас и берущих начало в утрате духовности и благочестия. И мы — матери, жены и сестры — не имеем права мириться с этим! Кстати, там я озвучила фрагмент своей новой песни «Великой женщине Ислама»:

Сорву букет прекрасных роз,

Вдохну свое благодаренье

Великой женщине Ислама.

Я поднесу букет к ногам

Великой матери Ислама —

Той, что платок не сняла с плеч

Во имя мира и покоя.

Той, что наш мир смогла сберечь

Своей молитвой и любовью.

В молитве к Господу Миров

Я попрошу благословенья:

Благослови сестер моих,

Великих матерей Ислама!

Услышь, Господь, молитвы их

И подари покой Корана.

Зайнаб Ахмедрахимова