Каллиграфия Наджипа Наккаша — прославление Аллаха и Его Пророка.

Как закрепить память о великом человеке? Во многих культурах мира принято писать портреты, ставить памятники, выделяя тем самым внешний облик человека. Ислам же резко выделяется из этой традиции прославления своей принципиальной анти-иконностью

Здесь главное — передача не внешнего облика, а смысла учения, переданного Аллахом через Своего избранника Пророка Мухаммада (САВ). Поэтому художественной «визитной карточкой» Ислама стали не иконы или статуи, а каллиграфически исполненные строки Корана, а также Сунны — слова Пророка Мухаммада (САВ), записанные его последователями. Их принято называть «хадисы». Ещё раз подчеркнём — задача мусульманина-художника прежде всего в прославлении Творца. И лишь затем — великого человека, через которого Творец дал людям Откровение.

Давайте заглянем в творческую лабораторию современного художника, который увлечённо развивает именно эту великую и строгую традицию. Знакомьтесь: Наджип Наккаш, учёный-филолог и каллиграф из Казани.

— Почему Вы обращаетесь к хадисам и создаёте на их основе изобразительные произведения? — спросил я его.

— Как каллиграф-практик, в шамаилях и ляухах я часто и с любовью использую хадисы Великого Посланника Аллаха Мухаммада (САВ), так как они и в наш век не теряют значения и актуальности, особенно те, что посвящены нравственному воспитанию, самосовершенствованию человека и образованию.

  цветных композициях на бумаге или на стекле, в центр я помещаю тот или иной хадис крупным планом, а на фоне или по краям по периметру крупным шрифтом пишу стихотворные строки татарских поэтов (начиная с XIII в. и до наших дней), которые созвучны содержанию высказываний Посланника Аллаха (САВ). Шрифтовую композицию украшаю орнаментом в татарском национальном стиле.

Около десяти таких работ были напечатаны в татарских журналах «Мирас» («Наследие»), «Сююмбике», «Салават купере» («Радуга»). Многие украшают мечети, медресе и гимназии Казани, Нижнекамска, Альметьевска, Лениногорска, а также медресе нескольких деревень Нижнекамского района.

Хадисы об образовании выставлены в музее Каюма Насыри в Казани, а одна большая ляуха на стекле с хадисом «Добывайте знания от колыбели до могилы» украшает читальный зал Национальной библиотеки Республики Татарстан.

Я познакомился с Наджипом-эфенди (так уважительно называют по традиции учёных) при самых неакадемических обстоятельствах в мастерской одного из казанскиххудожников. Туда вместе со взрослыми поэтами, искусствоведами и художниками пришли мальчики и девочки из детского ансамбля «Ак Колфак», который занимается изучением и пропагандой татарского фольклора. Ребята только что закончили распевать песни булгарских суфиев и пустились в хоровод... все взрослые, в том числе и Наджип-эфенди, присоединились к ним. Ликующие флейта и бубен, на стенах — исторические полотна, посвящённые прошлому Великого Булгара, по-детски простосердечный танец... и на глазах у всех созданная «тугра» — графический знак, в котором пластичный арабский шрифт позволяет передать не только текст, но и зримый образ. Ак Колфак — «белый колпак», головной убор булгарской девушки художник на наших глазах превратил в четырёхъярусную ладью — лебедь-колпак!

Наджип рисовал не каламом, как в старину, а обыкновенным фломастером. Долго думал, прицеливался — а потом рука бежала как бы сама собой... Мастер! Я никогда и не мечтал, что сам увижу, как раскроется страница из истории искусств, посвящённая столь архаичному и «экзотическому» явлению, как исламская каллиграфия. А, оказывается, в современной Казани живёт человек, который не просто прочитал горы книг, но сделал это древнее искусство захватывающе интересным именно сейчас.

Наджип Файзрахманович Исмагил-Наккаш родился 12 августа 1948 года в селе Усали Мамадышского района Татарстана, рисовал с раннего детства, а по окончании средней школы 8 лет работал в родном селе художником-оформителем, лаборантом, затем и учителем рисования. В 1979 окончил Казанский Университет, отделение татарского языка и литературы. Работает с тех пор в Институте языка, литературы и истории имени Г. Ибрагимова Академии наук Татарстана. Здесь он ведёт кропотливую исследовательскую работу, обрабатывая рукописи средневековых писателей Булгарии, которые, кстати, совершенно свободно переходили в рассуждениях и описаниях с языка булгарского, родного, на арабский или персидский. Такова была элементарная планка для эрудита тех времён - знать как минимум три языка.

И ещё одна задача у Наджипа — переводы. Он уже издал несколько книг переводов на современный татарский язык, причём сам же их и художественно оформил. Это, к примеру, «Фазаилеш шохур» («Богоугодные действия») Жамаледдина Бикташи и «Мэжмугыл хикэя» («Сборник хикаятов») — начало «Антологии средневековой татарской прозы».

Но держать в руках древние рукописи и не видеть, что половина их красоты  в каллиграфии — невозможно. Недаром же в Коране так  и сказано, что Аллах научил людей всему с помощью... калама — тростникового пера! Красивое письмо - не просто украшательство, но выражение той гармонии и той красоты, что вложены Создателем в творение. Поэтому, если человек суетен и раздражён — нервность его души будет явно видна в  почерке. А если он стремится к красоте и духовному совершенству — его письмо отражает ритмы, согласные с волей Творца. Каллиграфия — это «ислам», то есть смирение, преданность Всевышнему Господу, выраженная графически. Проверьте себя — напишите что-нибудь от руки, и убедитесь, насколько органично ваш мозг передаёт сигнал руке, а рука потом творит красоту. Увы, в век компьютеризации многие из нас вообще разучиваются писать от руки, и почти никто из нас не владеет искусством красивого одухотворённого письма…

Так вот, это искусство пришло на берега Волги ещё в 9–10 веках, одновременно с принятием булгарами Единобожия. Ему учили детей в мэктебе и медресе. Желающие могли освоить всё разнообразие стилей, выработанных столетиями. Ведь мастерство каллиграфии развивалось долго и многообразно - при соприкосновении арабов с персами и греками, индийцами и китайцами, тюрками и иберийцами... Можно сказать, что — подобно пчеле — мусульманские каллиграфы собирали красоту, данную Всевышним Художником самым разным народам и сплавляли весь этот опыт воедино - во славу Аллаха. Вот, к примеру, декоративные стили — «тауфик», «райхани», «дивани»; или архаичные и геометризированные «куфи» и «сульс»; есть и рафинированная скоропись «насталик»... И всё это мировое богатство когда-то цвело в Поволжье! Куда же оно исчезло?

Оказывается, нет — оно исчезло не совсем. Во-первых, воистину «рукописи не горят». Во-вторых, посмотрите на каменную каллиграфию древних сооружений Булгара, Кирменчука, Кашана, на старинные надгробия. Кое у кого ещё висят в домах старинные «шамаили» — мусульманские картины с каллиграфией.

Это остатки, подлинные реликвии, пережившие бури пяти столетий, пытавшихся уничтожить самобытность булгарского народа. Несмотря на имперскую политику русификации и гонений на Ислам в царской России, несмотря на тотальный атеизм советского режима, подводная часть «булгарского айсберга» осталась цела и даже... подымается из глухих вод забвения. Один из возродителей — именно Наджип Наккаш.

— Как и когда Вы сами открыли для себя чудо каллиграфии? — спрашиваю я его.

— И языком арабским и самой каллиграфией я стал заниматься ещё на первом курсе Университета, — рассказывает Наджип-эфенди, — Благодаря профессору Хатипу ага Госману мне посчастливилось получить несколько уроков каллиграфии у выдающегося мастера Бакыя ага Урманче. Я и по сей день называю его своим учителем. А теперь  уже и ко мне приходит молодёжь — так получилось, что с началом Перестройки стало возможным заниматься этим искусством не только за закрытыми дверями, но и открыто. Все мы — труженики исламского и булгарского Возрождения.

Хвала Аллаху, высокий опыт мусульманского право-писания и право-славия возвращается на многострадальную землю Поволжья - именно таково значение греческого двусоставного слова «калли - графиа» — правильно, красиво пишу и тем самым правильно восхваляю Бога !

Целая витрина в экспозиции музея Великого Булгара отдана теперь каллиграфии Наджипа Наккаша: это и «шамаили» и «тугры». Исламские картины («шамаэль» по — персидски «образ, изображение») отличаются от европейских не только техникой, но и художественным языком. Они, как правило, невелики по формату, используют не холст и масло, а — у булгар — бумагу или же стекло, плюс нанесённый с тыльной стороны маслом рисунок. Нельзя, согласно канону, изображать лица — только архитектурные или природные образы, причём, в плотном единстве с каллиграфией.

Расцвет искусства «татарских шамаилей» пришёлся, как ни странно, на канун Октябрьского переворота 1917 года — Наккаш сам видел в архивах множество ярких и наивных по исполнению шамаилей, в основном с применением смятой фольги, дающей эффект «таинственного сияния» - Нур (Свет). Несмотря на то, что шамаили по традиции висели в домах, иногда в окружении шитых полотенец, и имели «охранно-ритуальные» надписи, «дуа» — мольбы по-арабски, их не стоит уподоблять православным иконам. Ведь поклонение в Исламе отдаётся только Творцу — никакие «святые вещи», «священные изображения» не признаются — это остатки непреодолённого язычества.

Наджип Наккаш упорно, яро

Идёт путём Мухаммадьяра —

Его поэмы «Шамаиль»

Не тронет вековая пыль:

В мощь ренессансного потока

Вольётся красотой Востока!

Эти строки С. Курая — поэтический эпиграф к сотне шамаилей Наккаша, показанных на персональной выставке 1993 года в Музее Габдуллы Тукая, затем в Картинной галерее Мамадыша, а теперь находящихся в частных и государственных коллекциях страны и зарубежья. Названия их говорят сами за себя: «Водружение полумесяца на башню Сююмбике», «Принятие Ислама Булгарией», «День Памяти 1552 года», «Возведение мечети Кул-Шариф»... Есть шамаили сугубо литературные — они посвящены великим писателям Родины Кул Гали, Мухаммадьяру, Марджани...

Однако, самое яркое и широко известное у  аккаша — это его «тугры», своего рода «арабско-булгарские экслибрисы» нашего времени. Когда-то кочевники-тюрки словом «тугра» обозначали прижигаемый скоту отличительный знак, тавро (а как иначе различить, чья это скотина - ваша или соседская?). Позднее, уже в Османской Империи тугрой, или тамгой стали именовать и личную печать человека — будь то сам султан или простой писарь. Причём, к имени добавляли сведения о предках, речения из Корана или хадисы. Так из хозяйственного клейма тугра превратилась в религиозно-родовой герб. Ставили тугры и на монеты, и на важные документы. Даже русские цари — вплоть до Петра Первого! —- имели в дипломатическом арсенале именные тугры для закрепления грамот и посланий владыкам мусульманского Востока. Не будет шуткой предложить и нынешнему Президенту страны тоже обзавестись подобной печатью, не правда ли? Кстати, это уже сделал ученик Наккаша — ставший каллиграфом в 72 года (!) известный казанский художник Владимир Попов.

Тугра, однако, не похожа ни на европейский герб, ни на книжный знак — экслибрис. Всё дело в особых свойствах арабского языка, даже — точнее говоря — графики арабского языка. Он позволяет превратить слово в корабль с парусами, в минарет или мечеть, в птицу... Европейские языки такой гибкостью не обладают — поэтому и в гербе и в экслибрисе необходимы реалистичные картинки, а тексты их лишь могут дополнить. В тугре язык самоценен и изобразителен одновременно.

Личная тугра самого Наккаша — нежный голубь в полёте. А у народного артиста Татарстана Мингула Галиева имя написано как скрипичный ключ. У журналиста Дамира Гарифуллина — как лебедь... Конечно, вовсе не обязательно давать тугре определённый и узнаваемый изобразительный силуэт. Динамика букв, сочетание нажима и пауз, льющихся линий и точек — всё это сугубо графические средства, с помощью которых можно дать своего рода каллиграфический... портрет человека. Портрет, естественно, не в европейском смысле — но, в соответствии с мусульманской строгой традицией, на языке арабского право-писания.

...Известно требование Корана «давать новорожденным детям хорошие имена» — от смысла, заложенного языком в имени человека, во многом зависят и его самочувствие и его жизненный путь.

Каллиграфия, которую возрождает сегодня Наджипп Наккаш в Казани — это не менее важное искусство. Его смысл — придавать тому, что мы видим и читаем, правильный и гармоничный ритм. Этот ритм возвышает человека и пробуждает  детскую радость и восторг, желание славить Создателя и Господа миров: «Аллаху акбар!» ... и каждый свой жест, каждый поступок сделать прекрасным.

…Самое же приятное и обнадёживающее, что хочется сказать о творчестве Наджипа Наккаша: уже видно, что возрождаемая им традиция не погибнет. Он преподаёт каллиграфию (в том числе и в Российском Исламском университете Казани) и у него есть ученики, всё чаще люди, стремящиеся к родовым корням, заказывают ему тугры, шамаили и художественно оформленные шэжэрэ (родословные в виде фамильного древа), а в одной из школ Казани появился даже школьный музей шамаиля. Сам он — признанный обществом мастер, член Союза художников и даже Заслуженный деятель искусств Татарстана, а также член Палаты промыслов и ремёсел Республики. Молодые художники-профессионалы с возрастающим интересом обращаются с каллиграфическому наследию. Появляется надежда, что при определённых дополнительных усилиях исламская каллиграфия может возродиться в Поволжье как массовое искусство — профессиональное, одновременно укоренённое в традиции и остро современное, любимое верующим народом! ИншаАллах — да будет на то воля Аллаха!

Джаннат Сергей Маркус