RSSКУНЕЙТРА. Слезы через бинокль
03.06.2010 16:01
На юго-западе Сирии есть небольшой городок Кунейтра (Quneitra), что по-арабски переводится как «мостик». Она была основана в эпоху Оттоманской империи как перевалочный пункт для торговых караванов на пути в Дамаск. До 1967 года город ничем не выделялся из остальных сирийских провинциальных населенных пунктов, пока не стал одним из центров ожесточенных боев между сирийской и израильской армиями в ходе так называемой «Шестидневной Войны».
После захвата Израилем Голанских высот, городок Кунейтра был оккупирован израильскими военными и лишь в 1973 году во время «Войны Судного Дня» он снова был отвоеван сирийской армией. Но это продолжалось недолго и уже через несколько дней Кунейтра опять была атакована израильтянами, которые разрушили город почти до основания. В 1974 году был подписан «Договор о разделении сил между Израилем и Сирией» согласно которому, Кунейтра вернулась под сирийское управление. Уходя из города, израильские солдаты полностью разграбили уцелевшие после бомбардировок объекты, взорвав дороги и здания. Сирийское правительство приняло решение не восстанавливать город, оставив все как есть в качестве свидетельства израильской жестокости по отношению к жителям страны. В настоящее время вся территория Кунейтры остается доступной для посещения как музей под открытым небом, но местным жителям не позволили туда вернуться. Для того, чтобы попасть на эту территорию, находящуюся под контролем миротворцев ООН, нужно получить специальное разрешение от Министерства Внутренних Дел Сирии.
Как раз за этим разрешением я и отправился ранним утром в местное МВД, расположенное недалеко от дворца Аднана ал-Малки в северной части Дамаска. Отдаю на КПП свой паспорт, жду около двадцати минут и усатый военный выносит мне бумагу с важной гербовой печатью. Это и есть мой пропуск в демилитаризованную зону.
В Кунейтру нет прямого автобуса. Сначала нужно доехать до поселка Хан Ахмед. Там, при покупке билета на минибас до «музея под открытым небом» вам обязательно навяжут гида, без которого невозможно передвижение по охраняемой ООНовцами зоны. Ко мне подходит человек в штатском и представляется Аммаром.
- Я твой гид, - говорит он мне по-английски. – Наш автобус отходит через десять минут.
В салоне микроавтобуса кроме нас никого нет. Шофер нервничает, видно что ему не хочется ехать полупустым. Аммар смотрит на часы и что-то говорит водителю властным голосом. Сириец заводит машину и вот мы уже мчимся в сторону Голанских высот. На въезде в Кунейтру нас встречает пограничный пост, где солдаты проверяют мой паспорт и разрешение на посещение демилитаризованной зоны. Амман перекидывается с ними парой слов и приглашает меня на «экскурсию» по городу. Нас встречает большой плакат с портретом нынешнего президента Сирии Башара Аль-Асада, под которым кто-то подписал по-английски: «Добро пожаловать». Еще одна надпись на входе в город гласит: «Музей освобожденной Кунейтры».
- Когда-то в этом городке кипела жизнь, - по дороге рассказывает мне Аммар. Я был здесь еще ребенком, раза два или три. А потом началась война с ними, - мой гид указывает на возвышающуюся израильскую военную базу, построенную на Голанских высотах и хорошо видную отсюда, - Израильтяне пришли на наши земли и все разрушили. Хотели Дамаск взять, но мы им не позволили. Уходя из Кунейтры, их солдаты решили сравнять город с землей. Взрывали дома, школы, больницу... Даже мечеть и церковь не пощадили... Говорят, что перед взрывами они выносили из домов все, что можно унести. Даже умывальники из туалетов поотрывали. Лишь бы нам ничего не досталось.
Мы осматриваем сначала руины православной церкви, затем заходим в мечеть. Запустение в домах Божьих, наверно, никого не оставит равнодушным. Тишина в разрушенной мечети оглушает… Вот уже боле сорока лет здесь не слышны суры Корана. В христианском храме вместо иконостаса зияют дыры, а на стене левой части алтаря кто-то красной краской по-русски вывел слово “Чечня”. И действительно, Кунейтра сейчас похожа на послевоенный Грозный. Из черных дыр окон домов уже давно не доносятся детские крики, а на заросшей травой площади, где когда-то был рынок, мирно щиплют пожелтевшую траву дикие козы. Мимо нас по дороге проезжает белый джип миротворцев.
- Между Сирией и Израилем граница закрыта, - говорит Аммар. Только ООНовские машины проехать могут. Людям пройти здесь нельзя. А ведь на той стороне тоже наша земля. Голанские высоты – это Сирия. Там наши люди до сих пор живут. Жаль, что ты сюда в пятницу не приехал. Здесь собираются семьи, родственники которых остались на оккупированной Израилем территории. Вот уже несколько десятков лет они не могут повидать друг друга. Каждую пятницу они приезжают в Кунейтру и смотрят в бинокли на своих родных. Разговаривают друг с другом через мегафоны или мобильные телефоны. Показывают своих родившихся детей…
В Кунейтре есть лишь одно здание, которое полностью отреставрировали. Всего в пятистах метрах от Израиля находится ресторан, который открывают только по пятницам. Именно отсюда сирийцы в бинокли смотрят на свои семьи, живущие на той стороне.
- Я уже несколько лет здесь гидом работаю. Иногда ночью я просыпаюсь и слышу голоса людей, разлученных друг с другом войной. Они вновь и вновь перекликиваются друг с другом. Как жаль, что сегодня никто не пришел. Это бы тебя потрясло…
Мы бродим по разрушеной Кунейтре еще около часа, а затем возвращаемся на КПП ждать автобус в Хан Ахмед. Я прошу Аммара оставить мне разрешение от МВД Сирии на память, но тот отвечает отказом.
— Мне ведь потом отчитаться надо перед начальником.
— А как часто сюда иностранцы приезжают?
— Сейчас редко. Бывает, целую неделю сидишь без работы. А иногда наоборот, по две-три группы в день приходится сопровождать.
Наконец, на остановку подъезжает автобус, на котором мы мчимся назад, в Хан Ахмед. Я покупаю билет до Дамаска, а Амман приносит мне стакан чая.
— Попей пока, все равно еще двадцать минут ждать.
— Сколько я Вам должен? – спрашиваю я?
— За чай-то? Это я тебя угощаю!
— А за экскурсию?
— Да ты что, это ведь бесплатно. Я зарплату получаю. Никаких денег не надо. Кунейтра ведь не туристический аттракцион. Мы хотим показать людям, что эти руины символизируют боль сирийского народа, связанную с израильскими военными действиями. После войны много городов и поселков было восстановлено. А Кунейтра – это историческое свидетельство тех времен, оставленное для потомков.
— Вы наверно очень Израиль за это не любите?
— Израиль не люблю, но народ живущий там – это ведь наши братья. В Дамаске живут евреи, в Алеппо. Они наши исторические соседи. Мы с ними в одной стране в мире живем. Простой народ не виноват, виноваты политики. Те, кто начинает войны, кого не волнует смерть простых людей. Они за все ответят перед Аллахом. А люди что по эту, что по ту сторону границы одинаковые. Они тоже, как и мы, не хотят насилия...
— Да, я понимаю... – После некоторого молчания я снова спрашиваю Аммара: - Что теперь делать будете? Отдыхать пойдете?
— Не знаю, до пяти вечера я должен быть на автостанции. Вдруг еще кто приедет.
Подходит мой автобус и Аммар крепко жмет мне руку на прощание. Я снова возвращаюсь в Дамаск. После того визита в демилитаризованную зону желание вернуться в Кунейтру до сих пор не оставляет меня. Мне хочется увидеть своими глазами семьи, разлученные войной. Хочется запечатлеть в словах и фотографиях их боль от утраты своих земель и близких. История этого маленького разрушенного городка как нельзя лучше показывает жестокость войны. Какими бы ни были цели развязывающих вооруженные бои, они ничем не могут оправдать все страдания, принесенные людям. Ни религиозные, ни политические, ни какие-либо другие факторы никому не дают основания убивать невинных, заставлять их покидать места своей Родины. В мире достаточно памятников жертвам войн, репрессий или межрелигиозных конфликтов, созданных руками скульпторов. Кунейтра, наверное, один из самых впечатляющих из них, хотя он и не был специально сваян руками мастеров. Это город-призрак, родной брат Припяти. Но если Чернобыльская трагедия была причиной человеческой ошибки, вызвавшей небывалую экологическую катастрофу, то Кунейтра это свидетельство людской жестокости. Аммар рассказывал мне, что сирийцы кричат в мегафоны своим родственникам на израильской стороне «Аллаху акбар! – Бог велик!» В ответ с Голанских высот – лишь согласное молчание, израильские солдаты не дают никому шанса ответить. Но слезы на глазах тех людей нередко удается разглядеть в мощные бинокли. Особенно, если стоит хорошая погода по обе стороны демаркационной линии.
Влад Сохин
