Магомед Акашев: жив мольбами Всевышнему

Когда началась война, дагестанец Магомед Акашевич Акашев служил в армии, в составе 70-й дивизии Ленинградского стрелкового полка. Его боевой путь был недолгим, но славным. Он уверен, что если бы не тяжелое ранение, полученное в жестоком бою, он, как и два его брата, дошел бы до Берлина. Травма, полученная им в бою, была настолько тяжелой, что речь шла об ампутации руки. Он до сих пор с теплотой и благодарностью вспоминает город Горький, госпиталь, медицинский персонал и врача, имени которого, к сожалению, не запомнил, за свое исцеление. В этом году 1 января он отметил свое девяностолетие в Мекке в добром здравии и уверен: все, что происходит с человеком, — это великий промысел Всевышнего.

— Магомед Акашевич, мы беседуем с вами в канун очередной годовщины Великой Победы, для которой и вы лично сделали все, что было в ваших силах. Понимаю, что тяжело вспоминать об этом, но нам, поколению, которое знает о Великой Отечественной лишь по рассказам, важно знать, как все это было…

— Я родился в селе Нижний Чирюрт в 1918 году. Отец умер, когда мне было шесть лет, и мать одна вырастила четверых сыновей. Правда, дед забрал меня к себе, и я вместе с ним пас колхозных баранов с восьми лет. В четырнадцать лет поступил в семилетнюю школу колхозной молодежи, а затем в Хасавюртовское педагогическое училище. По окончании проработал несколько месяцев по специальности и ушел служить в армию. Это был период, когда закончилась финская война и нас, новобранцев, сразу отправили на новую Финскую границу, на так называемую линию Маннергейма. К зиме наша часть вернулась на место постоянной дислокации в Ленинград.

В первые дни войны нашу дивизию послали на финскую границу, где в полной боевой готовности укрепилось семьдесят немецких дивизий включавших сто тысяч солдат. Когда подступили к городам Великие Луки и Ворошилов, мы подверглись авиационной атаке. До 15 июля мы отступали под натиском врага, потому что без преувеличения можно сказать, что все это время нас обстреливали без передышки. Фашисты отлично укрепились на «высотке», с которой как на ладони было видно, что происходит на нашей территории.

В этой обстановке я как командир пулеметного отряда получил приказ занять выгодную позицию и ждать следующих указаний. Стрелять нам разрешили только при виде врага — нужно было экономить боеприпасы. С такими указаниями, еще при том что количественно нас было в десятки раз меньше противников, выжить у пулеметного взвода почти не было шансов...

Был момент, когда меня охватила паника, я вдруг понял, что наши войска отступили, а о нас просто забыли. В этой обстановке нельзя было ничего предпринимать, силы были слишком неравные, и мы отступили, догнали свою дивизию, заняли оборонительную позицию и отстреливались несколько дней. Тактика врага не менялась, фашисты атаковали с воздуха, правда теперь в ход были пущены и танки. Несколько дней вся дивизия провела на животе: мы не могли поднять голов — настолько мощной и беспрерывной была атака. Наконец мы перешли в наступление. Фашисты удерживали шоссе Москва — Рига, а мы двигались по лесам и болотам.

— Человеческая память устроена таким образом, что со временем потихоньку стирает все негативное. Не знаю, насколько это верно, когда дело касается воспоминаний о войне…

— Каждый день на войне я отлично помню, а вот последний бой запомнился особенно, в этот день мы нарвались на вражескую засаду, быстро сориентировались и заняли оборонительную позицию, отстреливались, пока были патроны, затем стали кидать гранаты. В тот момент, когда я собирался бросить очередной снаряд, что-то больно ударило меня, и я упал без сознания. Как оказалось, это было пулевое ранение, а не удар. Товарищи перевязали и вынесли меня из окружения. Из полевого госпиталя меня направили в Калининград, а оттуда в Горький. Я знал, что рана серьезная, меня предупредили, что, скорее всего, придется ампутировать руку, но мне очень повезло, что я попал в этот город и в этот госпиталь. Благодаря людям, которые ухаживали за мной, я не стал калекой. До сих пор не могу себе простить, что не запомнил имени врача, спасшего мою руку.

В городе, в котором были слышны взрывы, ощущалось дыхание войны, он записал меня в физкультурный зал, отнесся ко мне очень чутко и по-отечески заботливо. Я провел в Горьком три месяца, а когда линия фронта стала приближаться, госпиталь эвакуировали в Кустанай.

Комиссовали меня в том же году в декабре.

— Самые теплые чувства, наверное, вызвало возвращение домой после всех ужасов войны? Каким оно было для вас?

— До Астрахани я ехал санитарным поездом с ранеными солдатами, которые направлялись домой на короткий отпуск. Оказалось, что дальше транспорта нет, и неизвестно, сколько пришлось бы ждать попутки. Солдаты поникли, могло получиться так, что, задержавшись долго в пути, они не успеют побывать дома. Тогда я, помню, предложил пройти пешком 300 километров до Элисты. Десять человек пошли со мной, в единственном на всем этом пути селе нас очень радушно приняли, расселили, мы переночевали и продолжили путь. По дороге нас настигла автоколонна, сначала командир отказался подвезти нас, а потом вернулся обратно и говорит: «Какой я советский человек, если мимо раненных проеду?».

Дома встречали меня всем селом, мама плакала от радости и переживания за остальных сыновей, благодарила Аллаха, что я вернулся.

Сразу по возвращении я стал преподавать в школе и готовить допризывников.

— Скажите, что служило вам путеводной нитью на поле боя?

— На войне меня спасали незыблемая вера во Всевышнего и еще материнская любовь. Она проводила на фронт троих сыновей и каждый день готовила по три лепешки и раздавала их как милостыню, молилась, чтобы Аллах сжалился над ней и сберег нас, и, слава Всемогущему, мы все трое вернулись домой живыми. Оба брата прошли всю войну, дошли до Берлина. Гасан служил полковым связистом, Изиляв — артиллеристом, оба отмечены одинаковыми наградами — Орденами Красной звезды, Орденами Отечественной войны II степени.

— А как сложилась судьба вашего старшего брата, он не воевал?

— Гаджи по состоянию здоровья не попал на фронт, но всю войну прослужил в истребительном отряде и боролся с бандитизмом. В 1948 году он умер от рака желудка. Мамы не стало за два года до этого, в какой-то степени ей повезло, что она умерла спокойная, что война окончилась и все четверо ее сыновей дома, в безопасности…

— А как потекла жизнь потом? Я знаю, что кроме боевых наград вы отмечены медалью «За трудовые заслуги»…

— Я проработал в общей сложности сорок семь лет. В основном я занимался преподавательской деятельностью, побывал директором в десятках школ, заведующим управлений образованием разных районов. По направлению партии поступил в Махачкалинскую областную партийную школу, в которой также получил высшее педагогическое образование. В 1952 году был назначен заведующим Отдела хлопка, затем секретарем по зоне машинно-тракторной станции.

В 1954 году я был участником партийной конференции и подвергся жесткой критике, поскольку партийному руководству стало известно, что я, согласно требованиям Ислама, сделал обрезание сыну и организовал по этому поводу маджлис.

Как стало ясно потом, вынесенный мне выговор и заключение, что я могу оставаться в рядах коммунистов, но исключаюсь из пленума, оказались лишь прелюдией к тому, что фактически я остался без работы. Но меня это несильно огорчило. Я поехал в Министерство образования, где мне пошли на встречу и назначили заведующим методического кабинета и преподавателем истории. Через два года стал руководителем районо Кизилюртовского района, а в 1962 партия забыла о моем «проступке» или простила его, и я был назначен заместителем секретаря райисполкома. В общем я без работы не сидел никогда — или сам искал и находил, или партия направляла, а я как солдат с ответственностью выполнял приказ.

— В чем конкретно проявляется забота государства  и благодарных потомков о Вас и всех ветеранах Кизилюртовского района? Ведь вы можете об этом рассказать, поскольку являетесь заместителем председателя Совета ветеранов региона.  

 — Мы пользуемся многими привилегиями и авторитетом, находим понимание во всех вопросов с Администрацией  города, наши проблемы решаются на государственном уровне. В 1973 году я получил квартиру. Ветеранов приглашают на все торжественные мероприятия, встречи с молодежью, нас уважают. Когда создавался Совет участников ВОВ, в районе насчитывалось двести пятьдесят человек, сейчас всего шестьдесят два, в связи с этим мы присоединили к нему Советы правоохранительных органов и труженников тыла.

— Как сложилась Ваша семейная жизнь?

— Я женился на своей односельчанке Аминат в 1942 году. Мы с ней прожили 64 года, воспитали четырех дочерей и сына. Ее не стало два года назад, сейчас у нас растут около двадцати внуков, а правнуков я даже не считал, чтобы не сглазить.

В этом году я отметил свой 90-летний юбилей на хадже, где был вместе с внуком, познакомился там с многими земляками — известными религиозными деятелями, — и мы на Священной земле отметили мой день рождения, собрав маджлис и прочитав мавлид. (В Дагестане, как и почти во всех республиках северного Кавказа по торжественный случаям читают мавлид. — Прим. ред.).

Хвала Всевышнему, что я дожил до этих лет сохранил доброе здоровье, пользуюсь таким уважением и заботой и от руководства города, от простых людей, молодежи, я ведь почетный житель города Кизилюрт.

Я от всей души хочу пожелать всем людям на земле мира, стабильности, чтобы не было ни наркомании, ни алкоголизма, ничего, что одурманивает людей, что мешает нам воспитывать здоровое сильное поколение достойных и мужественных людей.

В Дагестане во все времена желали друг другу кавказского долголетия, и это не было формальным пожеланием, люди там жили долго, неустанно трудились, не жалея себя, и никогда не сдавали позиций, заботились о своем авторитете больше чем о жизни. Магомед Акашевич Акашев живет как истинный сын Страны гор: в арсенале аксакала Орден Отечественной войны I степени, медали «За отвагу», «За трудовые заслуги», большое количество государственных наград, почетных званий и грамот. В свои девяносто лет он в отличной форме, каждое утро спешит в мечеть на утреннюю молитву, не пропускает пятничные намазы. Всю жизнь он собственным примером доказывал и своим детям и ученикам, что важнее всего на земле прожить достойную жизнь, быть честным перед собой и людьми.

Беседовала Зайнаб АХМЕДРАХИМОВА

ЕГО ДЕВИЗ — АТАКА

История России богата именами прославленных воинов, но люди, удостоенные высокого звания Героя Советского Союза, стоят в особом ряду. Ежегодно Дагестан вспоминает своих героев — Якова Сулейманова, Абдулхакима Исмаилова, Эльмурзу Биймурзаевича Джумагулова. Эльмурза Биймурзаевич — легендарный танкист, Герой Советского Союза, кавалер двух орденов Боевого Красного Знамени, двух орденов Красной звезды, ордена Ленина, Отечественной войны и многих других наград, полковник в отставке. В 2006 году по инициативе городской администрации Хасавюрта при въезде в город на возвышенности, у развилки трех дорог, ведущих в Махачкалу, Грозный и в Нагорный Дагестан, был установлен монумент в честь танкиста-фронтовика — танк «Т-72».

Материал опубликован в еженедельной всероссийской газете мусульман
«Медина аль-Ислам», №18 (67), 3–9 мая 2008, с. 6.

07.05.2008

Ссылки по теме:

Подвиги мусульман во время Великой Отечественной войны

Сможем ли мы удержать величие Дня Победы?

Никто не забыт, ничто не забыто?!

9 мая — день светлой памяти и горьких размышлений

На службе Богу и Отечеству

Ислам и мусульмане в Вооруженных Силах России: история и современность

Татары-мусульмане на службе Отечеству

Праздник 60-ления Победы: взгляд богословов