Магомед Акашев: жив мольбами Всевышнему

Когда началась война, дагестанец Магомед Акашевич Акашевслужил в армии, в составе 70-й дивизии Ленинградского стрелкового полка.Его боевой путь был недолгим, но славным. Он уверен, что еслибы не тяжелое ранение, полученное в жестоком бою, он, как и два его брата, дошелбы до Берлина. Травма, полученная им в бою, была настолько тяжелой, что речь шлаоб ампутации руки. Он до сих пор с теплотой и благодарностью вспоминает городГорький, госпиталь, медицинский персонал и врача, имени которого, к сожалению,не запомнил, за свое исцеление. В этом году 1 января он отметил своедевяностолетие в Мекке в добром здравии и уверен: все, что происходит счеловеком, — это великий промысел Всевышнего.

— Магомед Акашевич, мы беседуем с вами в
канун очередной годовщины Великой Победы, для которой и вы лично сделали все,
что было в ваших силах. Понимаю, что тяжело вспоминать об этом, но нам,
поколению, которое знает о Великой Отечественной лишь по рассказам, важно знать,
как все это было…

— Я родился в селе Нижний Чирюрт в 1918
году. Отец умер, когда мне было шесть лет, и мать одна вырастила четверых
сыновей. Правда, дед забрал меня к себе, и я вместе с ним пас колхозных баранов
с восьми лет. В четырнадцать лет поступил в семилетнюю школу колхозной молодежи,
а затем в Хасавюртовское педагогическое училище. По окончании проработал
несколько месяцев по специальности и ушел служить в армию. Это был период, когда
закончилась финская война и нас, новобранцев, сразу отправили на новую Финскую
границу, на так называемую линию Маннергейма. К зиме наша часть вернулась на
место постоянной дислокации в Ленинград.

В первые дни войны нашу дивизию послали
на финскую границу, где в полной боевой готовности укрепилось семьдесят немецких
дивизий включавших сто тысяч солдат. Когда подступили к городам Великие Луки и
Ворошилов, мы подверглись авиационной атаке. До 15 июля мы отступали под
натиском врага, потому что без преувеличения можно сказать, что все это время
нас обстреливали без передышки. Фашисты отлично укрепились на «высотке», с
которой как на ладони было видно, что происходит на нашей территории.

В этой обстановке я как командир
пулеметного отряда получил приказ занять выгодную позицию и ждать следующих
указаний. Стрелять нам разрешили только при виде врага — нужно было экономить
боеприпасы. С такими указаниями, еще при том что количественно нас было в
десятки раз меньше противников, выжить у пулеметного взвода почти не было
шансов...

Был момент, когда меня охватила паника,
я вдруг понял, что наши войска отступили, а о нас просто забыли. В этой
обстановке нельзя было ничего предпринимать, силы были слишком неравные, и мы
отступили, догнали свою дивизию, заняли оборонительную позицию и отстреливались
несколько дней. Тактика врага не менялась, фашисты атаковали с воздуха, правда
теперь в ход были пущены и танки. Несколько дней вся дивизия провела на животе:
мы не могли поднять голов — настолько мощной и беспрерывной была атака. Наконец
мы перешли в наступление. Фашисты удерживали шоссе Москва — Рига, а мы двигались
по лесам и болотам.

— Человеческая память устроена таким
образом, что со временем потихоньку стирает все негативное. Не знаю, насколько
это верно, когда дело касается воспоминаний о войне…

— Каждый день на войне я отлично помню,
а вот последний бой запомнился особенно, в этот день мы нарвались на вражескую
засаду, быстро сориентировались и заняли оборонительную позицию, отстреливались,
пока были патроны, затем стали кидать гранаты. В тот момент, когда я собирался
бросить очередной снаряд, что-то больно ударило меня, и я упал без сознания. Как
оказалось, это было пулевое ранение, а не удар. Товарищи перевязали и вынесли
меня из окружения. Из полевого госпиталя меня направили в Калининград, а оттуда
в Горький. Я знал, что рана серьезная, меня предупредили, что, скорее всего,
придется ампутировать руку, но мне очень повезло, что я попал в этот город и в
этот госпиталь. Благодаря людям, которые ухаживали за мной, я не стал калекой.
До сих пор не могу себе простить, что не запомнил имени врача, спасшего мою
руку.

В городе, в котором были слышны взрывы,
ощущалось дыхание войны, он записал меня в физкультурный зал, отнесся ко мне
очень чутко и по-отечески заботливо. Я провел в Горьком три месяца, а когда
линия фронта стала приближаться, госпиталь эвакуировали в Кустанай.

Комиссовали меня в том же году в
декабре.

— Самые теплые чувства, наверное,
вызвало возвращение домой после всех ужасов войны? Каким оно было для вас?

— До Астрахани я ехал санитарным поездом
с ранеными солдатами, которые направлялись домой на короткий отпуск. Оказалось,
что дальше транспорта нет, и неизвестно, сколько пришлось бы ждать попутки.
Солдаты поникли, могло получиться так, что, задержавшись долго в пути, они не
успеют побывать дома. Тогда я, помню, предложил пройти пешком 300 километров до
Элисты. Десять человек пошли со мной, в единственном на всем этом пути селе нас
очень радушно приняли, расселили, мы переночевали и продолжили путь. По дороге
нас настигла автоколонна, сначала командир отказался подвезти нас, а потом
вернулся обратно и говорит: «Какой я советский человек, если мимо раненных
проеду?».

Дома встречали меня всем селом, мама
плакала от радости и переживания за остальных сыновей, благодарила Аллаха, что я
вернулся.

Сразу по возвращении я стал преподавать
в школе и готовить допризывников.

— Скажите, что служило вам путеводной
нитью на поле боя?

— На войне меня спасали незыблемая вера
во Всевышнего и еще материнская любовь. Она проводила на фронт троих сыновей и
каждый день готовила по три лепешки и раздавала их как милостыню, молилась,
чтобы Аллах сжалился над ней и сберег нас, и, слава Всемогущему, мы все трое
вернулись домой живыми. Оба брата прошли всю войну, дошли до Берлина. Гасан
служил полковым связистом, Изиляв — артиллеристом, оба отмечены одинаковыми
наградами — Орденами Красной звезды, Орденами Отечественной войны II степени.

— А как сложилась судьба вашего старшего
брата, он не воевал?

— Гаджи по состоянию здоровья не попал
на фронт, но всю войну прослужил в истребительном отряде и боролся с
бандитизмом. В 1948 году он умер от рака желудка. Мамы не стало за два года до
этого, в какой-то степени ей повезло, что она умерла спокойная, что война
окончилась и все четверо ее сыновей дома, в безопасности…

— А как потекла жизнь потом? Я знаю, что
кроме боевых наград вы отмечены медалью «За трудовые заслуги»…

— Я проработал в общей сложности сорок
семь лет. В основном я занимался преподавательской деятельностью, побывал
директором в десятках школ, заведующим управлений образованием разных районов.
По направлению партии поступил в Махачкалинскую областную партийную школу, в
которой также получил высшее педагогическое образование. В 1952 году был
назначен заведующим Отдела хлопка, затем секретарем по зоне машинно-тракторной
станции.

В 1954 году я был участником партийной
конференции и подвергся жесткой критике, поскольку партийному руководству стало
известно, что я, согласно требованиям Ислама, сделал обрезание сыну и
организовал по этому поводу маджлис.

Как стало ясно потом, вынесенный мне
выговор и заключение, что я могу оставаться в рядах коммунистов, но исключаюсь
из пленума, оказались лишь прелюдией к тому, что фактически я остался без
работы. Но меня это несильно огорчило. Я поехал в Министерство образования, где
мне пошли на встречу и назначили заведующим методического кабинета и
преподавателем истории. Через два года стал руководителем районо Кизилюртовского
района, а в 1962 партия забыла о моем «проступке» или простила его, и я был
назначен заместителем секретаря райисполкома. В общем я без работы не сидел
никогда — или сам искал и находил, или партия направляла, а я как солдат с
ответственностью выполнял приказ.

— В чем конкретно
проявляется забота государства  и благодарных потомков о Вас и всех ветеранах
Кизилюртовского района? Ведь вы можете об этом рассказать, поскольку являетесь
заместителем председателя Совета ветеранов региона.  

— Мы пользуемся многими
привилегиями и авторитетом, находим понимание во всех вопросов с Администрацией 
города, наши проблемы решаются на государственном уровне. В 1973 году я получил
квартиру. Ветеранов приглашают на все торжественные мероприятия, встречи с
молодежью, нас уважают. Когда создавался Совет участников ВОВ, в районе
насчитывалось двести пятьдесят человек, сейчас всего шестьдесят два, в связи с
этим мы присоединили к нему Советы правоохранительных органов и труженников
тыла.

— Как сложилась Ваша семейная жизнь?

— Я женился на своей односельчанке
Аминат в 1942 году. Мы с ней прожили 64 года, воспитали четырех дочерей и сына.
Ее не стало два года назад, сейчас у нас растут около двадцати внуков, а
правнуков я даже не считал, чтобы не сглазить.

В этом году я отметил свой 90-летний
юбилей на хадже, где был вместе с внуком, познакомился там с многими земляками —
известными религиозными деятелями, — и мы на Священной земле отметили мой день
рождения, собрав маджлис и прочитав мавлид. (В Дагестане, как и почти во всех
республиках северного Кавказа по торжественный случаям читают мавлид. — Прим.
ред.).

Хвала Всевышнему, что я дожил до этих
лет сохранил доброе здоровье, пользуюсь таким уважением и заботой и от
руководства города, от простых людей, молодежи, я ведь почетный житель города
Кизилюрт.

Я от всей души хочу пожелать всем людям
на земле мира, стабильности, чтобы не было ни наркомании, ни алкоголизма,
ничего, что одурманивает людей, что мешает нам воспитывать здоровое сильное
поколение достойных и мужественных людей.

В Дагестане во все
времена желали друг другу кавказского долголетия, и это не было формальным
пожеланием, люди там жили долго, неустанно трудились, не жалея себя, и никогда
не сдавали позиций, заботились о своем авторитете больше чем о жизни. Магомед
Акашевич Акашев живет как истинный сын Страны гор: в арсенале аксакала Орден
Отечественной войны I степени, медали «За отвагу», «За
трудовые заслуги», большое количество государственных наград, почетных званий и
грамот. В свои девяносто лет он в отличной форме, каждое утро спешит в мечеть на
утреннюю молитву, не пропускает пятничные намазы. Всю жизнь он собственным
примером доказывал и своим детям и ученикам, что важнее всего на земле прожить
достойную жизнь, быть честным перед собой и людьми.

Беседовала Зайнаб АХМЕДРАХИМОВА

ЕГО ДЕВИЗ — АТАКА

История России богата именами
прославленных воинов, но люди, удостоенные высокого звания Героя Советского
Союза, стоят в особом ряду. Ежегодно Дагестан вспоминает своих героев — Якова
Сулейманова, Абдулхакима Исмаилова, Эльмурзу Биймурзаевича Джумагулова. Эльмурза
Биймурзаевич — легендарный танкист, Герой Советского Союза, кавалер двух орденов
Боевого Красного Знамени, двух орденов Красной звезды, ордена Ленина,
Отечественной войны и многих других наград, полковник в отставке. В 2006 году по
инициативе городской администрации Хасавюрта при въезде в город на
возвышенности, у развилки трех дорог, ведущих в Махачкалу, Грозный и в Нагорный
Дагестан, был установлен монумент в честь танкиста-фронтовика — танк «Т-72».

Материал опубликован в еженедельной
всероссийской газете мусульман

«Медина аль-Ислам», №18 (67), 3–9 мая 2008, с. 6.

07.05.2008