Почему «арабская весна» не пришла в Алжир

События 2011 года в Северной Африке кардинально изменили регион Большого Ближнего Востока. Поднявшаяся волна социального протеста смела на своем пути прозападные авторитарные режимы, которые еще вчера казались нерушимой твердыней. Эти процессы привели к тектоническому смещению в сторону новой модели социально-политического видения, и уже сегодня можно говорить, что политический ислам конкурентоспособен и демократичен. Свидетельством тому служит победа новых партий на парламентских выборах в Марокко, Тунисе и Египте, где региональные ответвления «братьев» не оставили шанса своим конкурентам.

Примечательно, что революционные настроения начались в Тунисе - стране, которая в большей степени подходила под западные стандарты. Однако в условиях тотальной коррупции и клановости народ Туниса путем революции пришел к пониманию необходимости кардинальных перемен. Это осознание послужило началом глубинных изменений в политической сфере других североафриканских стран, однако оно не затронуло Алжир - одного из основных военно-политических лидеров Магриба. Подобное спокойствие оставляет немало вопросов, ведь многие видели франкоязычный Алжир очередным очагом восстания народных масс после Туниса. Для того, чтобы понять причину этого спокойствия, необходимо окинуть взглядом события, происходившие в стране в последние 25 лет.

В конце 1980-х годов во время правления Шадли Бенджадида в Алжире начались массовые антиправительственные выступления. Поводом для них послужило ухудшение качества жизни населения страны, вызванного недочетами в экономической политике предыдущего правительства, а также резким падением цен на нефть на мировом рынке. Массовые волнения заставили власти пойти на уступки, и впервые за многие годы в стране были назначены парламентские выборы на многопартийной основе.

Эти выборы показали, что находящийся у власти 20 лет «Фронт национального освобождения» (ФНО) не пользуется поддержкой большинства населения страны. Внутренняя борьба между военным и гражданским крылом партии обнажила многие темные стороны закулисной политики. Кроме того, разоблачающие скандалы вокруг высшего военного руководства страны, которых подозревали в хищениях, узурпации власти и коррумпированности, побудили алжирцев пересмотреть свои ценности.

В этот период наблюдается невероятный рост симпатий к «Исламскому фронту спасения» (ИФС), поэтому в первом туре парламентских выборов 1991 г. эта партия одержала уверенную победу, набрав около 78% голосов. Однако окончательной победе этой исламской партии не суждено было свершиться. Приходу ИФС к власти, прежде всего, противилась Франция. Несмотря на то, что в 1967 г. французские войска полностью покинули территорию Алжира, страна оставалась главным форпостом влияния Парижа в Африке. Более того, имея у себя в стране значительную диаспору выходцев из стран Магриба, французы не на шутку были обеспокоены ростом религиозных настроений в своих бывших колониях. С другой стороны, военная верхушка Алжира также не была настроена выпускать власть из рук, в том числе опасаясь судебных разбирательств по поводу масштабных государственных хищений. Поэтому при попустительстве международных наблюдателей в Алжире начались массовые преследования сторонников ИФС. Несмотря на то, что на момент парламентских выборов лидеры партии ИФС Аббас Мадани и Али бен Хадж уже находились в заключении, были предприняты дальнейшие беспрецедентные шаги, послужившие началом многолетних кровавых событий.

Под давлением военщины президент Алжира Шадли Бенджадид распустил еще действующий парламент, отменил второй тур выборов в Национальную Ассамблею, а сам ушел в отставку. В стране был введен режим чрезвычайного положения, а руководство перешло к Верховному совету во главе с министром обороны Халидом Низаром. Последовали тысячи арестов и внесудебных казней активистов и сторонников ИФС, которые радикализировали значительную часть активных мусульман страны. Оппозиционерами были образованы отдельные от ИФС группы, такие как «Исламское вооруженное движение» или «Вооруженная исламская группа», занявшие крайне радикальную позицию по отношению к действующему режиму.

В самом руководстве страны царил хаос. Приглашенный военными в феврале 1992 г. ветеран ФНО Мухаммед Бодиаф выступил с критикой военной диктатуры в стране и призвал к проведению глобальных реформ. Однако уже в июне 1992 г. он был убит одним из офицеров вооруженных сил. Его заменил бывший дипломат Али Хусейн Кафи, однако и ему не удалось добиться какого-либо результата по преодолению кризиса в стране. Поэтому уже в 1994 г. к руководству в Верховном совете пришел более прагматичный Ламин Зеруаль. Пользуясь авторитетом среди большинства политических кругов Алжира и населения страны, Ламин Зеруаль уже в качестве президента положил начало стабилизации внутриполитической ситуации в Алжире. Этот курс был успешно продолжен победившим на президентских выборах в 1999 г. Абдель-Азизом Бутефликой, который провозгласил курс на внутриалжирское примирение. Его Хартия мира и национального примирения явилась знаковым событием для Алжира и знаменовала окончание гражданской смуты. Во многом этому способствовало то обстоятельство, что большинство военных генералов, стоящих у истоков гражданской войны, ушло с политической арены страны, а политзаключенные из ИФС были амнистированы. Многие из них впоследствии составили костяк системной оппозиции.

Внутриполитический мир был добыт ценой ужасающих потерь, а примирение враждующих сторон – огромной волей нового политического руководства и алжирского народа. Вооруженный конфликт затянулся на десять лет. Его жертвами стало свыше 200 тысяч человек, около 1 млн. человек были вынуждены покинуть свои дома, а стране был нанесен колоссальный экономический ущерб. Во многом поэтому в период потрясений в соседних странах Алжир остался относительно спокоен. Люди не хотят новых потрясений и кровопролития, в памяти еще живы воспоминания о царившем хаосе. К тому же события в Ливии показали, что за фасадом революций скрываются самые разные силы, в том числе и настроенные к исламу враждебно.

Тем не менее, и сегодня существуют реальные предпосылки к обострению социальных противоречий и дестабилизации ситуации в стране. Так, бичом алжирского народа продолжает оставаться всепроникающая коррупция, клановость и узурпация властных структур клиенталистско-корпоративными сообществами. Угрозой гражданскому миру является  и резкая имущественная поляризация широких слоев алжирского общества. Поэтому многое на сегодняшний день зависит и от того, насколько властные круги понимают необходимость перемен и как эффективно будут реализованы социально-политические и экономические реформы в стране.

Давуд Кахриманов,

сотрудник отдела международных связей РГТЭУ