RSSНе сотворить бы кумира себе…
20.05.2008 11:27
Отбросим предрассудки. Отодвинем политику чуть в сторону. Расчистим место для прямой речи. Назовем все по имени. Ибо пока мы говорим — наши слова носит ветер. Но когда мы действуем — мы изменяем мир. Поговорим так, как будто мы действуем. Опишем сценарий маленькой драмы двух поколений мусульман в России, тем более что ее дух уже витает в тесном пространстве русской мусульманской жизни, зажатой между традицией и беспредельной свободой.
Главный герой — верующие. Это они будут страдать, и
плакать, и жить и умирать в вере своих предков. К ним я отношу первое и второе
наше постсоветское поколение имамов и мулл городских и сельских мечетей, их
общины, их семьи, их друзей и помощников. Сценарист — власть. В нашем случае
пусть это будет Рафаэль Хакимов, директор Института истории Академии наук
Республики Татарстан, кандидат философских наук, в недавнем прошлом — советник
Президента Республики, автор статьи о «плохом» мусульманском клире России.
Роли определены. Теперь можно и поговорить.
Спасибо за «рыбу», господин директор! Вы написали: «Стыдно за наших мусульманских священнослужителей. Устроили спектакль с отстранением от должности заместителя муфтия Татарстана Валиуллы Якупова, который предложил сжигать книги, запрещенные российскими властями».
Согласна — стыдно. Снимать надо было раньше. Прежде чем хазрат выскажется на политическом языке Геббельса и Гитлера. Господин директор хорошо знает, где в советское время можно было найти «Майн кампф». Его содержали в спецхранах государственных библиотек, куда доступ молодому, пытливому, политически активному националисту или идейному реформатору был закрыт. Другое дело, к примеру, кандидат философских наук. Он по специальному разрешению мог получить такую книгу. Почему же заместителю муфтия Татарстана не пришла в голову эта старая добрая проверенная схема: создать спецхран библиотеки муфтията, чтобы хранить запрещенные властями книги там, вместе с прочей неоднозначной литературой. Или предоставить власти самой заниматься утилизацией враждебной идеологии. Зачем рвать на себе рубаху: «В огонь ее, в огонь!» Чтобы враги российских мусульман сказали: «Азиатчина-с! Средневековье! Дикость! Фашизм?!». Но мы-то с вами знаем, что все это лишь непродуманное проявление лояльности. А зачем оно нужно? Затем, чтобы власть услышала. А власть услышит, затем похвалит, затем на что-нибудь глаза закроет за лояльность, а как только власть глаза закроет устало, думая, что вот хотя бы на этом фронте у нас без перемен и забудет о тебе, тут-то и начинается твое личное обогащение. Вот и ответ на ваш второй вопрос, откуда у них, безграмотных, темных, мракобесных, деньги, дачи, машины. Нет, не Аллах давал. Увы, власть давала. В обмен на лояльность. А теперь перестала. Лояльность в 90-е гг. прошлого века можно было капитализировать. Но это время в России прошло. Сейчас власть ищет умного понятливого собеседника, а не преданного простака. Да, не повезло глубокоуважаемому Валиулле Якупову. Возможно, его подставили. Но за язык-то не тянули? В спектакле ему досталась роль трагического героя своего времени.
Но все же остается другой вопрос. Почему вы, информированный, грамотный, продвинутый, европейски образованный человек, многие годы связанный с властью недоумеваете по этому поводу и переживаете по поводу обогащения, по вашему мнению, неграмотных хазратов? На этот вопрос тоже есть ответ. В вашей же статье. В том месте, где вы пишите, что на всех конференциях вас интересовали только вопросы происхождения у них денег. И что происходило, когда вы это узнавали? Ничего? Ничего. Понятно почему. Вы же объяснили, что по роду службы не могли ничего предпринять. А зачем такая власть, которая может наблюдать за «вредными» делами и ничего не способна сделать? Но на этот вопрос, думаю, ни у кого ответа не будет. Потому что установка на либерализм не предполагает различение вредного и полезного, нужного и бесполезного. Она предполагает только одно: приветствовать обновленческое, свободное, незнакомое, революционное и ругать устоявшееся, традиционное, фундаментальное, проверенное временем. Поэтому либералисты от Ислама и призывают на помощь Исмаила Гаспринского. Они думают, он с ними. А оказывается — нет. Исмаил Гаспринский был человеком истинно верующим и действовал в среде, которая была верующей глубоко и традиционно (еще не было создано прецедента с разрушением церкви как физически, так и морально и нормальный человек эпохи Исмаила Гаспринского помыслить не мог о возможности такого чудовищного злодеяния и такой радикальной сатанизации умов). Рафаэль Сибгатович Хакимов как политики и рупор либеральных реформ Ислама в татарской среде провел всю свою жизнь в атеистической атмосфере, в которой лишь чудом уцелевшая народная традиция смогла сохранить в разъятых фрагментах смысл утраченного концепции сверхестественного, суть которой состоит в том, что в центре мира стоит не человек с его свободой воли, слова, передвижения, совести, а Бог. Слова майской проповеди Умара-хазрата Идрисова — этого в чистом виде скучного, бухарского клерикала — о том же: «Мы победим, если останемся в вере наших предков, если будем по-человечески расчетливы, ответственны и мудры, если все в своей жизни посвятим одному лишь Аллаху!». И для меня эти слова и есть возрождение смысла веры как таковой. Понимая, что в нашем обществе истинно верующих людей не так уж много он просто просит, уговаривает, пробивается к самым глухим уголкам в сердце, куда у современного человека в страхе перед политикой и экономикой забилось его религиозное чувство: «Люди, не верьте, что Бога нет, а верьте, что он есть!». Ведь он практик, он знает свою паству и знает, с кем говорит. Мы живем не в эпоху Гаспринского, нам он уже не поможет.
А что касается молодых татарстанских ребят, которые тонут в серо-коричневых водах «клерикальных» мусульманских кругов, то это, конечно, очень плохо. Однако на это грустное наблюдение можно ответить только то, что никогда не тонут только очень пустые предметы. Если человека топят, то есть надежда, что он настоящий, а значит выплывет. На моей памяти нет ни одного случая, чтобы призванный человек остался без поприща. Возможно, мне повезло в жизни. Чаще мне встречались такие люди, которых сколько не топили, сколько не ломали — не потопили и не сломали. Вот и сейчас, когда я пишу эти строки, память услужливо, как волна на песок, выносит мне жемчужины имен этих чистых духом мужчин и женщин, которых я встречала в Чечне, Ингушетии, Дагестане, Пермского крае, Ханты-Мансийском автономном округе, на Ямале, в Оренбургской области, Самаре, Саратове, Астраханской области, Тобольске, Башкирии, Тюменской области, Питере, Москве, Нижнем Новгороде … Для меня, простите уж, они и есть мусульманская элита России. Ее новое поколение. Они знают арабский язык, они умеют толковать Коран, они знакомы с тафсирами, они пишут и переводят, они издают, они обмениваются информацией, они обсуждают политически и практические вопросы на уровне своих городских дум, умеют построить отношения с властью. Им уже не придет в голову заниматься ритуальным сжиганием книг в угоду власти и на посмешище миру, требованием сноса крестов и колоколов. Им не до этого. Они живут и зарабатывают на жизнь своим умом, образованием, руками, творчески преображая жизнь под свои представления о должном и истинном. Они собирают сабантуи, празднуют с общиной Рамадан и Курбан-байрам, проводят большую работу в межконфессиональной сфере, сочувствуют и помогают своим единоверцам во всем мире, постепенно приучают власть к своему постоянному присутствию в сфере политической, дают интервью на телевидении, получают светское образование. С ними работают их трудолюбивые жены, которые следят за новостями уммы по Интернету, снимают фильмы, ведут летопись жизни своей махалли, ведут занятия с детьми и бабаями, закупают халаль-продукты… да и мало ли еще чего…
Вот вам и ответ на ваш вопрос: «Чем в таком случае занимаются священнослужители?» Отчасти вы сами всегда знали на него ответ: «Имамы и муфтии весьма приземлены, они увлеклись рыночными отношениями. Мечети обросли лавочками и коммерческими структурами». Да, вы правы. Именно «приземлены» и прагматичны. Но все же не так, как это было вначале 90-х гг. А по-другому. Они стали самостоятельными, они ни от кого ничего не ждут и действуют. Нет вакфов — откроем ИЧП. Нет халяль-кафе — откроем ООО. Нет информационной политики — откроем ИА или ИД. Забываются славные имена шейхов, имамов, уходит культура предков — откроем специальные туристические маршруты. Нельзя школу открыть — откроем курсы. Не за это ли вы сами боролись, говоря о свободе? Вы же не хуже моего знаете, что они не получают зарплату, и пенсию им тоже никто не даст, а до недавнего времени у них на поддержку государства не было совсем никакой надежды. Да и сейчас оно, родное, светит, да не греет. А то, что они построят и создадут, в могилу не заберут. Нет такой возможности и практики у мусульман. Забот же по отстаиванию своих прав у них всегда было, хоть отбавляй. Вон школу татарскую в Куеде (Пермский край) закрывали — нет финансирования. Вон 15 лет уже, как община ханты-мансийских мусульман не может себе мечеть отстроить. В балке ютятся. Можете представить себе богослужение в еле отапливаемом балке зимой? Только дыхание брата по вере и согревает! И я теснее не видала круга, чем мусульмане, молящиеся в пятидесятиградусный мороз у открытых дверей балка-мечети на Рамадан. И ничего более убедительного…
В Татарстане, благодаря высокому общероссийскому авторитету Президента республики, многое по-другому. Но Татарстан — это еще не вся Россия. Мусульмане живут, как известно, и за пределами этой благословенной земли. Имамы работают со всеми, а не только (и не столько!) с просвещенными прихожанами. Работают много. И дело свое делают исправно. И почти все они молоды. И никого из них не затоптали представители «бухарского» поколения (а больше таких, которых и воспитали), не озлобило непонимание власти, не развратил «евроислам», не разложил ваххабизм. Сотрудничество со многими из них я вспоминаю как лучшие моменты своей жизни. И где бы я ни оказывалась по роду своей беспокойной деятельности, мечеть и община, имам, его семья и безвозмездно помогающие ему помощники, сколь угодно по светским понятиям неграмотные и живущие иногда в весьма стесненных условиях, были порой моим единственным надежным пристанищем и опорой. И они — настоящие действующие лица нашей российской мусульманской оптимистической трагедии и наша с вами, Рафаэль Сибгатович, надежда на удачу в Судный День, ведь мы живем с ними рядом и со многими знаемся. Как-то в ауле на Кавказе ко мне подошел мужчина и сказал: «Ты можешь попасть в рай». Увидев мое недоумение сказал: «Ведь это ты сегодня говорила со святым человеком?». Я сказала: «Да». Он ответил: «Вот поэтому». «Мне не надо, братцы, ордена…», — вот что я тогда почувствовала.
Вы правы, «проблема с клерикалами стара как мир». Но проблемы такого рода возникают, когда существует клир как класс, как общественный пласт, как профсоюз, если хотите, защищающий свои, как теперь бы сказали, корпоративные интересы. В России нет мусульманского клира. Есть отдельные люди, которым сценаристами предписаны представительские функции. И этих людей мы все знаем в лицо. Но они — не вся история современного Ислама в России, ибо Аллах милостив. За этим неброским, а кому-то и поднадоевшим фасадом скрывается бурная, полная надежд и ночных дискуссий до утра, напряженная духовная жизнь обычных имамов, мулл, хазратов. Сегодня в России уже имеется бурно развивающееся общественно-политическое мусульманское пространство и созревающий в его лоне российский мусульманский патриотизм, замешанный на огромном желании служить своим единоверцам в Боге. У Ислама в России, который вы легко называете то татарским, то европейским, то джадидским, есть пока единственное секретное оружие стратегического назначения, которым современные имамы по всей стране охотно пользуются, ни на йоту не поступаясь принципами своей религии, — сотрудничество с государством (не путать с режимом!). И эту традицию никто прервать так и не смог. Ни враги, ни друзья, ни атеистическая власть. Там, где мусульмане сохранили традицию, традиция сохранила мусульман. Даже угрозы отлучения от фондов с этой традицией ничего не смогли поделать. У врагов не нашлось достаточных богословских аргументов. Даже самый отвязный радикал ничего не может поделать со словом Божьим.
Да, и насчет денег. Мусульмане денег не боятся. И не боятся о них говорить. Это основа развития. А потому деньги брали, берут и будут брать у всех. Но не изменят ни своей единственной политической лояльности, ни своей единственной преданности религиозной. А то, что российский Ислам и мусульман шельмовали пятнадцать лет подряд за все, что можно и что нельзя, так это факт общеизвестный. Лучше бы либералы вовремя встали рядом, когда террористы пошли в наступление. Не встали. Но мы ведь договорились называть вещи своими именами и не путать причину со следствием. Сначала был подкуп либеральной власти, развязывание «маленьких грязных войн», наступление криминала и терроризма, а потом уже — фонды, деньги, лагеря. Где в это время были наши либеральные собеседники и ныне несогласные? Они были у власти. И кто те люди, кому он был выгоден, такой либерализм и такой разрушительной силы идея, как Ислам, напичканный либерализмом, в нашем тогда почти поголовно секуляризованном постсоветском обществе? Советник Президента Татарстана должен помнить этих людей поименно.
Но вернемся к «романтическим» 90-ым. Не приходилось ли вам размышлять над тем, что в ответ на навязываемый либерализмом религиозный евростандарт у отдельных российских мусульманских деятелей развился, как и у их коллег в Православии и Католичестве, принцип политического фрондерства? Особенно в вопросах поддержки борьбы единоверцев в России и за рубежом за свои религиозные права. Применение этого принципа и приводило ко всяким казусам. Оттуда, из стихийного протеста против либерального общерелигиозного евростандарта, который все религии сводит к двум-трем безликим принципам (уважению прав человека, мирному сосуществованию добра и зла, к гуманистической составляющей религиозных доктрин, помещающих в центр религиозной жизни человека, а не Бога, убогой и трусливой политкорректности) и родился этот принцип. В русле этой фронды только и можно понять анекдоты, связанные с Талгатом Таджутдином, обсуждение манеры одеваться наших муфтиев и имамов, скандалы ашировского толка, критику реформизма и попытку введения многоженства в России на законодательном уровне. Но и эти времена прошли. Фрондерство становится не в моде и никому более не сможет послужить. Даже верховному муфтию Талгату Таджутдину, озабоченному сегодня выстраиванием сети мечетей и медресе во главе с новым поколением имамов из молодежи. И только печальный рыцарь постсоветской религиозной фронды, глубокоуважаемый муфтий Нафигулла Аширов еще время от времени подает признаки такого рода деятельности. Что это значит для нас? Это значит, что мы рано или поздно окажемся на грани выбора между политической лояльностью и лояльностью Богу. Что мы отдадим кесарю, а что по праву принадлежит Богу и только Ему? И этот вопрос отнюдь не праздный. Им болеет и Ватикан, и Православная церковь. Вот слова католического архиепископа Марселя Лефевра: «Модернисты берутся приспособить евангельские заповеди к ложной критической науке и к ложной имманентистской философии своего времени, пытаясь сделать христианскую истину доступной умам, приученным к отрицанию сверхестественного». Не тем же занимается и наука о евроисламе? Лефевр — католик, совесть которого не вынесла дальнейшего пути распада и соглашательства — предупреждает: способы и методы борьбы модернистов с христианской верой универсальны, потому что применимы ко всякой Церкви… Не поддался ли и ваш пытливый ум, Рафаэль Сибгатович, на тонкие уловки безбожников и модернистов? Не разорвет ли воспрянувший в ответ на брошенный вами (и иными) сегодня упрек мусульманским духовным лицам в серости, дикости, традиционной зашоренности, безграмотности, несвободе, средневековой глухости к новым веяниям времени дух фрондерства тонко сотканные связи четырех главных «церквей» России, до сих пор испытывающих внутренние муки духовного и общественно-политического возмужания? А если разорвет? Что же будем мы делать с этим покрытым пеплом пространством? Ведь другой созидательной идеологии, кроме религиозной, у верующих нет с осевого времени, а у нас с вами — с начала первого акта геополитической трагедии XX века — распада СССР. И выдумать такую идеологию тоже нельзя. Она либо дается Богом как благодать народам и особая Его милость пророкам, либо вырабатывается непомерным для одной человеческой жизни опытом. «Изм-идеологии» — это чаще всего революция, кровь, боль, слезы, отчаяние, разделение семей. Кому это надо в России?
И последнее. Кто же все-таки боится упоминать «джадидизм»? Думается, что таких нет, и пиитет перед тем, что делали наши предки, заботясь о нашем вступлении в диалог цивилизаций на равноправных условиях, по-прежнему велик. Возможно, о нем сегодня мало говорят потому, что политическое наследие Гаспринского не стоит забалтывать в политической трескотне безответственного либерализма. Так истину не услышать. Для того чтобы понять дух, а не букву его наследия и осуществить его призывы «клиру», надо еще долго работать, чтобы поднять уровень религиозности уммы. Благодаря же усилиям отдельных интерпретаторов за джадидизмом все еще сохраняются либералистические смыслы и коннотации. Поняв или почувствовав это, практикующие имамы и не хотят, чтобы либеральная свобода слова уничтожила свободу совести.
Если, как договаривались, относится к слову как к делу, то давайте заявим, что мы не будем закрывать медресе, а будем их сертифицировать, лицензировать, превращать в нормальные государственные образовательные учреждения, писать для них учебные пособия, составлять программы и планы. Не будем уничтожать также и ваххабитские мечети, потому что камни не имеют религиозного чувства. Введем туда просвещенных имамов. Создадим вакуфную собственностью мусульманских общин. Начнем сплачивать умму от периферии к центру. Не будем лукавить, говоря, что церковь отделена от государства и поэтому «клир» должен выкручиваться, как знает. Нигде в мире нет такой практики — бросать на произвол судьбы 20-миллионный мобилизационный ресурс поддержки политики богоугодного поведения, благотворительности, нравственности, правды, социальной ответственности, справедливости, государственной лояльности. Не должно быть ее и в России.
Перестанем путать праведное с грешным, истинное с преходящим, Ислам с евроисламом. Перестанем заниматься десакрализацией сакрального и сакрализацией профанного. И на первое время нам с вами задач достаточно. Не правда ли, глубокоуважаемый Рафаэль Сибгатович?
Галина ХИЗРИЕВА
Материал
опубликован в еженедельной всероссийской газете мусульман
«Медина аль-Ислам», №20 - 21, с. 4.
20.05.2008
Ссылки по теме:
Опыт подготовки конкурентоспособной мусульманской элиты: джадидская система образования
